Все, даже женщины, замерли на мгновение, которого Кулину хватило для того, чтобы сделать несколько шагов и, смяв в кулаке лацканы пиджака вольняка, свирепо спросить:
— Что ты тут делаешь?
— Я… Мы… — Залепетал мужик.
— Аркаша, — Ксения отодвинула какого-то арестанта, стоящего на ее пути, и подошла к Николаю. — Давай, рассказывай.
— Что? Что рассказывать? — Истерически взвизгнул Аркаша.
— Все. — Рыкнул Кулин.
— Рассказывай все. — Кивнула девушка.
— Я… Мы…
— Это мы уже слышали. — Оборвал всхлипы вольняка Николай. — Дальше.
— Ну… Дом свиданий… — Выдавил из себя Аркадий.
— Бордель. — Уточнила Ксения.
— Так это всё бляди! — Воскликнул один из зеков, пришедших за Кулиным. Девушки, поняв, какая опасность им угрожает, рванули с места. Арестанты, у которых сработал принцип 'убегают — догоняй', бросились вслед за ними. Кулин, проводив их взглядом, вернулся к допросу:
— Кто сюда ходит?
— К… Крапчатый…
— И всё?
— Н-нет… Еще его люди. Я не знаю, как их зовут…
— Не надо!.. — Послышался истошный женский вопль.
— Надо! Надо! — Раздался многоголосый хор, заглушаемый утробным зековским смехом.
Судя по звукам, визжали все четыре насилуемые девушки. Ксения, стоящая рядом с Кулиным, как бы находилась под его защитой, и никто даже не подумал посягнуть на нее. Николай не хотел, да и не мог вмешаться в происходящее где-то за углом.
Сходившие в колонии с ума по женской плоти, зеки, дорвавшись до нее, все равно бы не послушали бесконвойника.
— Они платили? — Сухо поинтересовался Куль.
Аркадий опять замялся.
— Д-да… — Наконец выдал он.
— Это ты убивал тех, кто сюда приходил сам?
— Нет! Нет! — Аркадий попытался отступить, но Николай все еще держал мужика за пиджак, и отступление не получилось. — Это они… Пузырь и Бешеный! Это они!
— А кто им это приказал? Ты?
— Нет, нет! Это Крапчатый! Это все он!
— Врет? — Кулин скосил глаза на девушку.
— Нет. — Тихо ответила она.
— А ты, значит, не при чем? — С ненавистью выдохнул Кулин, прищурясь, в упор разглядывая бледное лицо сутенера.
— Я коммерсант! — Крикнул Аркадий, понимая, что этот аргумент вряд ли его сможет спасти. — Я девочками торгую. А тут клиенты такие… Денежные…
— И не только девочками. — Прошептала Ксения.
— Да? — Отреагировал бесконвойник. — И чем же еще?
— Спермой. — Так же тихо проговорила девушка.
— А это-то добро кому нужно? — Куль настолько опешил от такой новости, что немного разжал пальцы.
— За это добро в женской зоне платят столько…
— Женская зона?.. — Зек, дожидавшийся своей очереди, повторил эти волшебные слова, хищно глядя на Аркадия. Тот, почуяв слабину хватки своего визави, резко рванулся, чиркнув пуговицами по пальцам Куля, и побежал.
— Братва, этот знает, где еще бабы есть! — Раздался вопль подслушивавшего арестанта. Зеки, свободные от удовлетворения сексуальных потребностей, рванули за Аркадием.
Николай остался наедине с Ксенией. Насилуемые проститутки уже успели расслабиться и теперь откуда-то доносились лишь их стоны, да взрыкивания кончающих зеков.
Бесконвойнику хотелось о многом порасспросить ее, но, вспомнив вдруг о задушенном Семихвалове, он задал лишь один вопрос:
— Знаешь, как пройти к Крапчатому?
Ксения кивнула и, не говоря больше ни слова, повернулась и пошла. Она провела Кулина узкими коридорами, кое-где приходилось передвигаться на корточках, в других местах они протискивались в щели. Все это напоминало какой-то средневековый лабиринт. Лишь фонарик, жужжащий в кисти Николая, возвращал эти проходы в современность.
— Здесь.
Остановившись, девушка показала бесконвойнику такой же крест, как и тот, что открывал двери с другой стороны.
— Прощай. — Просто сказал Николай и нажал три, уже знакомые ему, точки в камне.
Потайная дверь начала медленно отворяться.
— До свидания… — Услышал Кулин, но когда он повернулся на эти слова, Ксения уже исчезла в темноте.
В корпус бесконвойник вышел в закуточке, рядом с кабинетом начальника шестого отряда. Об этом недвусмысленно говорила нарисованная неведомым художником табличка.
Ухмыльнувшись, Николай временно затушил в себе ярость. Он не собирался долго разговаривать с вором, но излишняя нервозность могла заранее насторожить Крапчатого. Впрочем, Куль понимал, что это пустая отговорка. Визит бесконвойника к авторитету сам по себе был вещью почти невероятной.
Войдя в секцию, где обитал вор в законе, под взглядами незнакомых зеков, Кулин спокойно прошел до закутка Крапчатого. Из-за простыней доносились несколько нетрезвые голоса. Скользнув ладонью по карману с финкой, зек постучал по стойке шконки.
— Кого принесло? — Вслед за этим недовольным бурчанием из-за занавеси показалась голова Колеса.
— К Крапчатому. — Насупившись, проговорил Куль.
— Занят он.
— А я говорю, нужен он мне.
— Кому я так нужен? — Бесконвойник без труда узнал голос авторитета. — Заходи, коль пришел, незваный гость.
Отогнув простынь, Николай вошел в знакомый отсек.
— Где-то я тебя видел… — Нахмурил брови Крапчатый. — Да, ты тот москаль, что Муху чуть не опустил!
Подобное заявление было встречено блатным гоготом. Куль окинул взглядом собравшихся здесь. Помимо самого авторитета, Колеса и вечного Доктора, присутствовали еще двое блатных. Все они, не таясь, пили коньяк, закусывая его толстыми ломтями жирной языковой колбасы.
Пятеро против одного. Нет, Доктора в расчет можно не принимать, да и эти блатари уже порядком назюзюкались и реакция у них, судя по движениям, была уже порядком замедленной. Куль быстро соображал, сохраняя на лице приклеенную улыбку.
— Конина. — Николай цокнул языком и, не спросясь, что само уже было нарушением зековской этики, взял в руки бутылку. — Армянский. Пятнадцатилетний…
Продолжая улыбаться, Куль размахнулся, рука с бутылкой описала кривую, которая закончилась на макушке одного из блатных. Тот, покрытый растекшимся коньяком и осколками стекла, с секунду посидел и вдруг рухнул лицом вперед, прямо на столик с закуской. Но бесконвойник этого не видел. Едва бутылка разбилась, он, продолжая движение, полоснул острыми гранями по лицу и, в завершение замаха, всадил 'розочку' в шею Колеса. Блатной вскочил, обеими руками схватившись за раны. Кровь тут же залила ему и
