И чья-то безумная нежность По капле отжала, как яд, Угрюмство. И сердце, и внешнее Оставил в покое разлад. Такие дошкольные блики На лике. Такие черты, — Наверное, кто-то великий Со мною нежнее, чем ты. И свет изменился в размере, И ангел, которого нет, Поет у вертящейся двери Из рая, которого нет. И голос, которого нету, Внушает счастливую весть: Что я обладаю, поскольку страд, Душою, которая есть. 1967
Источник: Прислал читатель
«Но моя-то память простиралась…»
Но моя-то память простиралась Дальше света в этих небесах. Там прочла я правду и старалась Проглотить ее холодный страх. И теперь, когда тебе открыта Голубая рана дней моих, Ты-мой воин, ты-моя защита, Но земля тесна для нас двоих. Не воспеть ни перстня, ни колечка — Ничего на память не брала, — Только море. Море у крылечка. Горсть камней и битого стекла. Оттого я так теперь богата, Оттого и ты теперь так щедр — Медь рассвета, золото заката Из твоих неистощимых недр. Я не та, кто будет врать бесстыже, Подмалевкой жребий свой марать. Знаю, знаю, ты намного ближе, Чем когда был волен выбирать. Ты хранишь меня теперь чудесно — Досветла хранишь-и дотемна. Знаю, в небе нам с тобой не тесно, А земля для нас двоих тесна. 1971
Источник: Прислал читатель
Вертелись кусты за террасами, И волны проглатывал грот, И молнии с их выкрутасами Дрожали, как плачущий рот. Сандалики, кегли, купальники Смывало и в море несло, Гремели в саду умывальники — Их крышки в падучей трясло. И тот, кто шаланду с канатами О мокрую шмякал скамью, На круглую гальку наматывал Лохматую пряжу свою. Азарт оборвался в картежниках — Колоды разбухли водой. А в небе котлы на треножниках Варились, и пахло едой. Такою немыслимой пищей
