И что они отходят от скамейки. Ты больше здесь не встретишься со мной. Но жизнь была! Такой, а не иной. Кровь от любви становится лазурной. А остальное стоит полкопейки. 1979
Источник: Прислал читатель
Офелия плывет В дремучих травах сизых, И ангелы на ней Стрекозами дрожат И зеркальца над ней Серебряные держат, Чтоб видела она, Как милосердна жизнь, Как все-таки нежна, И внемлет нашим просьбам, И не бросает нас, Когда бросают все, И терпеливо ждет, Останемся ли живы, И справедлива к нам, Оставшимся в живых. А память — воздух, свет, Эфир воспламененный, Вселенский шелкопряд, Соткавший сам себя. А камень бирюза — Лишь кости голубые, Всего лишь косточки Умерших от любви. 1974
Источник: Прислал читатель
Вчера, в без двадцати двенадцать, в среду, Твоя душа летала надо мной. Я тихо шла по собственному следу, Так ночью море ходит за луной. Тревоги дня, смиренные покоем, Над самым ухом пели на щеке. Прошел скрипач с футляром и левкоем, Похожий на пингвина вдалеке. И длинный город сделался мишенью Воспоминаний острых, как стекло, Нисколько не препятствуя смешенью Того, что было, с тем, что быть могло. Тогда вдали душа твоя возникла — Молочно-светлый след карандаша Из неопубликованного цикла, Которым так жива моя душа! Приблизилась, вгляделась, как чужая, И вопросила в голос: — Как живешь? — Заранее в уме опережая Моих признаний прямоту и ложь. Я тихо и достойно отвечала: — Мое здоровье лучше, чем тогда. Не знаю, что рассказывать сначала, Что после, что и вовсе никогда… Молчание раздалось напоследок. Душа вернулась — ты еще читал.
