Не знаю, кто во мраке холодов Так всхлипывал три дня, три ночи кряду, Но моему неопытному взгляду Мерещились детеныши цветов. А там, где собирали чистотел И в прошлый год и в позапрошлый тоже, Три дня, три ночи — аж мороз по коже — Апрель на лютне людям шелестел. 1964
Источник: Прислал читатель
Здесь дурочка районная жила, Мурлыкала на солнечном крылечке И шепелявым языком плела Свой ручейковый бред, свои словечки. Голубизна ее прозрачных глаз Косила в разны стороны, бывало, — Она за то и дурочкой звалась, Что винтиков у ней недоставало. Всегда ребенок чей-нибудь чужой При ней пищал весной, а также летом. Здесь домик жил. И жил сарай большой, Сирень жила, и дурочка с приветом. Так некогда исчез палеолит. На этом месте — скверик и скамейки, И умница районная глядит Не враскосяк, а ровно в две линейки, И весь набор, все винтики при ней, И речь ее разборчива, как почерк. Но, словно ручеек среди камней, Та дурочка из рая мне лопочет, И шлет она дурацкий свой привет, И я такое чувствую при этом, Что умница права, когда в ответ Показывает мне, что я с приветом. И я киваю ей, как в те года Здесь дурочка приветливо кивала, Когда ее дразнили и когда Она еще на свете проживала… Тело жаждет охлажденья, А русалка или фея Из волны зовет прохожих, Бормоча одно и то же: — Если в рай, так в Зейдер-Зее! Боже мой, какие танцы Исполняют оборванцы В январе на Зейдер-Зее, Спрятав шеи в бумазее! На коньках летят, как духи, Дети, белые старухи, Длинноногие голландцы!.. Что за странные таланты — На ножах пускаться в бегство Вдоль серебряной аллеи! Неужели Нидерланды Поголовно тянет в детство, А разбег на Зейдер-Зее? Мне мешают мысли эти Просыпаться на рассвете, А чудесные виденья Ухудшают поведенье. Вот сижу, в окно глазея: Вижу семь тюльпанных грядок, Мачту, холстик в галерее.
