платного показа на всех континентах. Наверное, этот сериал жутко популярен, а значит, для Аннет в самом деле намечено что-то опасное. (И тарифный рейтинг у нее, надо думать, астрономический.) Сейчас его, Богдана Кодьяка, видят тысячи людей, если не миллионы. Он выпрямился во весь рост и сказал:
— Надо тебя увести отсюда.
— Вечно прятаться нельзя, понимаешь? Наш единственный шанс — дождаться Ролло.
Богдан начинал потихоньку ненавидеть этого Ролло.
Они стояли на теневой стороне аркады, но Аннет по крайней мере с трех сторон купалась в теплом и мягком свете. Кожа ее лучилась жизнью, пробочки в волосах сверкали.
— Позволь рассказать тебе все, пока мы ждем. Если меня все-таки схватят, ты сможешь пересказать всю историю Ролло. Обещай, что расскажешь ему. Дай слово!
Пчелы придвинулись ближе. Понятно. Сейчас его переведут в статус второстепенного персонажа, Аннет исчезнет куда-нибудь, а они с Ролло будут искать ее, пока у Богдана кредит не кончится. Ловко придумано.
— Слушай, Аннет… мне надо идти. — Он неохотно зашагал дальше, но она не отставала и умоляла остаться с ней. — Не могу. Мне на работу пора.
— В «Э-Плюрибус», знаю. У тебя там очень важная должность. Возьми меня с собой, пожалуйста, спрячь где-нибудь.
— Нет, нельзя. ЭП ни за что не позволит.
Аннет споткнулась и снова упала. Теперь она порвала и штанину, а коленку разбила до крови. Богдан как завороженный смотрел на яркую струйку, испытывая сильнейшее желание прикоснуться к Аннет. Ему стоило большого труда отвернуться и уйти прочь.
— Постой, Богдан! — кричала она ему вслед. — Не бросай меня! Не отдавай меня этим шакалам!
— Сгинь, — сказал он, хотя сердце у него разрывалось говорить это Аннет Бейджинг.
В аркаде замаячила фирменная эмблема магазинов «Микросекунда», и он нырнул под нее, спасаясь от пчел. Этот магазин был куда больше, чем лавочка Эйприл в чартерном доме. Три экструдера, один чисто продуктовый, и утилизатор. Тут даже столики были. Богдан посмотрел настенное меню. Магазин больше, а выбор почти тот же, что и у Эйприл: товары быстрой экструзии для кухни, ванной, личной гигиены плюс бренды самых известных фирм, в том числе и «Микросекунды». Всего около миллиона наименований от шампуня до тромбона. Телефоны тоже, конечно.
Всех форм и назначений, аж в глазах зарябило, — носильные, съедобные, экологические. Многими покупатель мог воспользоваться бесплатно, но Богдан хотел собственный телефон. Без определителя местонахождения и личности, без рекламы, сублиминальных мотивирующих посланий, дистанционного медосмотра, без воззваний общества предотвращения самоубийств. Короче, самый обыкновенный телефон, с одной-единственной функцией: подключения к общественному оптикому. Это исключало телечипсы, телетату, телелак для ногтей, комнатные растения, освежители воздуха и большинство других моделей в узком диапазоне ограничивавших Богдана цен. После пятиминутных поисков он был готов сдаться — а новая марка служебного фетра, попавшаяся ему на глаза, растравила скорбь по утраченной Лизе.
«Спутники магистра» прошли большой путь с тех пор, как чартер девятнадцать лет назад купил Богдану модель «Маленький профессор», ставшую позже Лизой. За ту же цену, что они заплатили тогда, он мог бы сейчас купить «Оксфордского стипендиата», в миллион раз превышающего процессорную мощь Лизы и втрое — ее индекс Тьюринга. Ничего себе — за ту же цену! Пятьсот кредиток ОД! Неужели девятнадцать лет назад, когда он взаправду был десятилетним мальчишкой, их чартер мог вложить в его образование пятьсот одиков?!
Богдан вздохнул и перешел к следующей странице меню, где обнаружил как раз то, что ему было надо. Обыкновенные теленаклейки, одна прикрепляется на горле, другая за ухом. Только аудио, зато всего за 0,0001 ОДК. Богдан сделал заказ и стал в очередь к экструдеру.
Работа, работа, работа. После обеда Богдана направили в индивидуальную кабину с откидывающимся креслом. Он сел, свет в кабине погас, и Богдан оказался на пилотском сиденье двухместного «Ариа-Рейнджера», который несся на полной скорости по звездному космосу. Богдан проверил контрольную панель — видео было интерактивное! Не часто ему так везло с заданиями. Корабль менял курс, повинуясь самому легкому касанию навигационного шарика.
— Где я нахожусь? — спросил Богдан, и панель показала ему карту Солнечной системы, отметив точку недалеко от Земли. Он развернул свое кресло. Точно, вон она, голубая планета, величиной с волейбольный мяч. Когда он повернулся обратно, в кресле второго пилота сидел маленький человечек в забавном красно-зеленом комбинезоне, ненамного выше самого Богдана.
— Приветствую, мар Кодьяк, — сказал он с кривой усмешечкой. — Позвольте представиться: я имитация мара Меррила Миви, бывшего епископа «Родины Интернэшнл», лауреата Манделовской гуманитарной премии 2082 года. Вам знакома организация «Родина Интернэшнл»?
— Ясное дело. Вы против того, чтобы рождались новые люди.
— Не совсем так, — нахмурился имит. — «Родина» занимается важнейшей работой по ограничению населения Земли. Запрет на рождаемость — лишь малая часть их деятельности. Я целиком и полностью верю в миссию «Родины», однако ушел из нее ради еще более грандиозного проекта: «Земля-сад». Хотите узнать, в чем он заключается?
Богдану совсем не хотелось слушать трепотню этого недомерка, но не прерывать же такое клевое задание, в самом деле.
— Я вас слушаю, — сказал он.
— Вот и отлично. Видите тот блестящий объект с правого борта? — Богдан посмотрел и увидел не одну блестку, а целые тысячи. Он сверился с картой: Земля-Прицеп, космическая колония у одной из земных точек Лагранжа. — Кстати, — сказал имит, — этот живой космический скоп вы видите благодаря СОВС, Старковской Околоземной Видеосети. Не хотите ли подойти ближе?
Богдан направил корабль к скоплению огней. Раздался сигнал тревоги, на карте зажглась пульсирующая красная линия.
— В чем дело? — спросил он.
— Тревога, — ответил корабль. — Высокоэнергетический луч. Измените курс на ноль-три- шесть.
Богдан не умел прокладывать курс и не знал, как его изменить. Он повернул снова, и сигнал стал еще пронзительнее.
— Включите скорее кормовой фильтр, — сказал человечек. Богдан отдал кораблю соответствующий приказ. Звезды в иллюминаторах померкли, и через пространство протянулась, как проволока, сверкающая черта. На нее было больно смотреть. Лежащая прямо по курсу, она раскалялась все ярче, но теперь, когда Богдан видел ее, свернуть в сторону было плевым делом. Тревога умолкла.
— Отличный пилотаж, — сказал пассажир. — Это наш луч, один из микролучей «Гелиотока», питающих Землю-Прицеп энергией. Их посылают сюда солнечные жатки на орбите Меркурия. В каждом луче содержится примерно один тераватт. Еще немного, и мы испарились бы.
Богдан убрал фильтр и последовал к Земле-Прицепу за микролучом. Мимо прошли коррали на окраине колонии, где ждали обработки пойманные астероиды, богатые железом и никелем. Потом потянулись микролучевые мишени — большие, абсолютно черные диски в окружении космических маяков. Дойдя до верфи, Богдан сбросил скорость.
Там рядами стояли гигантские обручи. На многих моллюсками копошились арбайторы, натягивая бесшовную оболочку. Вокруг сновали, как в сложном танце, грузовые тендеры, строительные боты, уловители отходов. Богдану казалось, что все они летят прямо на него. Он старался лавировать, но все-таки зацепил хвост одного уловителя и врезался в тендер. После очень зрелищного взрыва вся картина погасла.
— Черт! — Богдан вернул кресло в вертикальное положение, но свет в голокабине не загорелся. Цель этого теста была, видимо, важнее его успехов в космическом пилотаже. Богдан, «Ариа-Рейнджер» и занудливый пассажир восстановились как новенькие в другой части верфи, где движение было гораздо меньше. Здесь тоже стояли круглые корабли — похоже, уже готовые. На кольцах, составленных из
