— Богги, наш чартер ведет очень щекотливые переговоры, — вздохнула она. — Мы еще не готовы рассказать о них на общем собрании. Китти в этом деле выступает как наш агент, но даже ее омоложение отложено — ненадолго.
— Что за переговоры? Я имею право знать.
— Мы доложим вам всем чуть позже… может быть, на следующей неделе.
Богдан не особенно умел складывать два и два, но сейчас почувствовал, что наткнулся на что-то важное. Главное, не дать себя одурачить.
— Почему не сейчас? — с чисто мальчишеским упрямством набычился он. — Не хотите, чтобы Самсон знал? А на бумаге пишете, чтобы все от Хьюберта скрыть, так ведь? Домпьютер тут ни при чем?
— Черт! — Джералд приставил стул к стенке, залез на него и показал два оголенных проводка под настенной камерой. — Хотя это в общем-то ничего не значит. Домпьютер давным-давно потерял контакт с этой комнатой.
Кейл сложил пальцы домиком и внушительно произнес:
— То, что я скажу, должно остаться между нами, Богдан. — Тот кивнул. — Слышал ты когда- нибудь о Розовых Акрах? — Богдан помотал головой. — Это участок в Вайоминге. Суперфондовский еще с прошлого века. Высокое загрязнение, большая токсичность. Больше редких элементов и радиоактивных изотопов, чем на пяти других свалках вместе взятых. Иными словами, одна из самых богатых микрошахт в ОД, обеспечивающая стабильный доход на десятки лет. А права на ее разработку недавно приобрел чартер Бидл.
— Никогда о таком не слышал.
— У Бидла, как у нас и у тысяч других чартеров, неблагополучно с членством, — сказал Джералд. — Когда Сэм умрет, нам придется худо, но БидБидллам и того хуже. Штат уже начал процесс по их десертификации. Они потеряют свой чартер, если ничего не предпримут, а с ним и все активы, в том числе и права на разработку. Мы хотим договориться о слиянии наших двух чартеров. И нам, и Бидлам это только на пользу, но у них есть предложения от других чартеров — Тобблеры, как подозреваем мы, тоже в списке. Значит, наше предложение должно быть выгодней конкурирующих.
— И как же вы думаете добиться этого?
— Например, юношеским энтузиазмом, — сказала Эйприл. — Поэтому на переговорах нас представляет Китти. И капиталом, значительным капиталом. Для этого нужно продать нашу часть здания, а значит, нет смысла вкладывать деньги в новый домпьютер. Мы продаем все, понимаешь? Абсолютно все.
— И уезжаем из Чикаго? — опешил Богдан.
— Похоже на то, — сказал Кейл. — Поэтому твоя работа в «Э-Плюрибус» для нас уже не первостепенна.
Богдан молча поплелся к двери.
— Богдан! — окликнула его Эйприл. — Это строго конфиденциально, ты понял?
— Да понял, понял. Военная тайна, блин. — Тут он вспомнил кое о чем и спросил Кейла: — Ты говоришь, ваша токсичная свалка называется Розовые Акры? И много там этих акров?
— Две тысячи.
2.22
Компания в Цинковом зале поужинала, приняла вечернюю визолу, выпила кофе. За десертом, слоеным кремовым тортом, снова последовало спиртное.
С Палубы время от времени слышались крики, и две лулу пошли посмотреть, в чем там дело. Когда они вернулись, Эбби несла за хвост черного внукоровского слизня, зажав его двумя пальцами.
— Они их давят, — сказала она. — Прямо не верится. — Она бросила биотехноса на стол и накрыла пустым стаканом из-под дайкири.
— Не делай этого, — сказал Рейли.
— Не учи мою сестру, что ей делать, — выговорила ему Мариола.
— Просто у нее могут быть неприятности. У нас у всех они могут быть.
— Дома я заткнула слизнепровод на весь день, и ничего, — заметила Мэри.
— Я видела на ВДО, — поддержала Гвин, — дикари их сотнями собирают и сдают в утилизацию.
Все смотрели, как слизень исследует камеру. Поняв своей булавочной ноэтикой, что попал в западню, он попросту перестал шевелиться. Ни угроз, ни сирен, ни взрывов.
Вес сканировал его.
— Никакой информации он на базу не передает.
— А что он вообще делает? — спросил Рейли.
— Да ничего вроде.
— В этом же смысла нет.
— Есть-есть, — возразила Эбби. — Дайте кто-нибудь молоток.
— Сколько он может стоить? — спросила Мариола.
— Сейчас прикинем, — сказал второй джерри, Бидл. — Не меньше миллилитра пасты, сопутствующие схемы, по нескольку граммов титана, селена, платины, возможно, индия…
— И саморегенерирующая ткань, и фольговые экструдеры, — добавил Вес.
— Еще мини-камеры, передатчики и прочая электроника, — подытожил третий джерри, Росс.
— Одиков десять — двенадцать? — Два других джерри кивнули, соглашаясь с Бидлом.
— Это за каждого? — изумилась Эбби.
— Да, плюс-минус. Компания молча это обмозговала.
— Ну, так где молоток? — осведомилась Эбби.
— На фига он тебе? — Мариола сняла с ноги туфлю.
— Стой, Эбби, — сказал Фред. — Поймать — одно дело, а сломать — уже правонарушение. Как бы чего не вышло.
Эбби помедлила, держа туфлю в руке.
— На Палубе говорят, слизням каюк. Говорят, их комиссовали. Их снимают со стенок и давят. И разве Внукор хоть кого-нибудь арестовал?
— Посмотрите кто-нибудь в Эвернете, — попросил Фред. — Может, есть официальное сообщение.
— Сообщений полно, самых противоречивых, — сказал Вес, — но официальными я бы их не назвал.
— С меня и этого хватит, — сказала Эбби, но туфлю в ход пока не пустила.
— Вообразите только, — вставила Джоанна Элис, — слизни больше не будут доставать нас в самое неподходящее время.
— И в ванне у тебя плавать не будут, — подхватила елена Софи.
— И кусать тебя во сне, — сказала Гвин.
— И решать, друг ты или враг, — сказал Вес.
— Люди, — по щекам Элис потекли слезы, — нам выпало стать свидетелями окончания темной эры.
Фред ждал типично джоанновского сарказма, но не дождался.
— С другой стороны, — голосом Питера говорил джеромовский здравый смысл, — если они стоят десять — двенадцать кредиток каждый и если дикари их утилизируют без всяких последствий, то для всех остальных это как дополнительный налог.
— Если все остальные не примут свои меры, — заметила Мариола.
— А вот сейчас. — Эбби занесла туфлю повыше.
— Не надо, пожалуйста, — попросил Фред. — Слишком уж большой риск.
