травмах. Больше всего похоже на застарелое гнойное воспаление…
'Если это так — мне долго не протянуть'.
Мысль была спокойной и равнодушной — чересчур спокойной и слишком равнодушной. Само по себе это не было необычным для профессионального военного, но Крис почувствовал, как его постепенно затягивает в омут апатии. Стоп, так нельзя… Люди наверху еще не знают о взрыве ускорителя, о ползущей из подземелий заразе…
О странном поведении Лощеного, наконец.
Похоже, яйцеголовые во главе со своим начальничком всерьез решили скрыть происходящее от контроля армии. Это следует пресечь.
Как все же болит рука!
Лейтенант решительно свернул в узкую дверь, ведущую в технические коридоры…
…Виктор сошел с тропы, вновь сняв с плеча автомат и внимательно вглядываясь во что-то, видимое лишь ему одному. Он двигался по странной траектории — поворачивал под прямыми углами, подолгу стоял на месте, вертелся, прицеливаясь в воздух…
Он пришел в себя — и обнаружил, что сидит под деревом, привалившись к стволу. Вопреки всем возможным инструкциям, строго запрещавшим любые контакты с местной флорой и фауной, если только это не вызвано приказом командира. Правая рука почему-то сжимала автомат, повязка на левой оказалась размотанной; некогда чистый бинт лежал в грязи. Левая рука…
Виктора чуть не стошнило от одного только взгляда на собственную конечность, багрово-синюю и распухшую.
'Яд. Тварь в болоте убивает добычу ядом'.
Виктор твердил эту успокоительную фразу — потому, что второй вариант был гораздо страшнее. Если только это… нет, не думать. Поскорее добраться в поселок, а там — врачи, и мощная диагностическая система, и антидоты… Любые антидоты. Главное не сбиться с тропы, проложенной взбесившимся вездеходом.
Он успел пройти метров сто, когда сознание вновь погасло. Он даже не заметил, что шагах в пятидесяти, в зарослях кустарника, затаилась невысокая коренастая фигура.
Воин был очень молод — конечно, по меркам землянина. Молод и худощав. Он двигался с той особой пластичностью, что отличает обитателя леса, выросшего среди постоянной, привычной опасности. С той, что когда-нибудь появится и у рядового Киндинова — конечно, при условии, что он останется жив…
Воин был осторожен — и потому не сразу показался из зарослей. Чужаки начали войну? Они никогда не заходили в эту часть леса, тем более — поодиночке. Этот чужак — лазутчик? Надо поднимать тревогу?
Пропустить глупого пришельца мимо себя — и со всех ног в деревню!
Нет…
Воин-чужак шел чуть пригнувшись, выставив вперед свое опасное, убивающее на расстоянии оружие. Но — его глаза! Глаза чужака смотрели куда-то вдаль, в одному ему видимое… и он шатался от слабости.
Воин осторожно шагнул навстречу. Настороженный, готовый мгновенно броситься наземь, уходя от веера огня…
Измазанная грязью одежда и безобразно распухшая, кое-как перевязанная рука были видны еще издали. Ну а когда ноздрей воина коснулся острый запах, он понял все.
Надо было торопиться.
Услышав за спиной шорох, лейтенант обернулся — но было поздно. Монстр стоял почти вплотную. Крису еще не приходилось видеть подобных экземпляров: двуногий, напоминающий человека, с темно- коричневой лоснящейся шкурой и маленькими узкими глазками. Забыв о ране, он рванул с плеча винтовку, перехватил цевье левой… рука ответила такой сумасшедшей болью, что на миг потемнело в глазах. Крис все же вдавил спусковой крючок — однако очередь прошлась по стенам и потолку, выбивая красивые зеленые искры.
В то же мгновение тварь подпрыгнула — и оружие Кравчински кувыркнулось в воздухе, выбитое ударом когтистой лапы.
Лейтенант не собирался долго раздумывать, по какой причине существо не убило его сразу — он повернулся и бросился бежать. За спиной зашумели шаги, и Крис отметил некоторую странность: звуки были такими, будто бы монстр бежал не по бетонному полу — а скажем, по сухой траве. Но раздумывать не было времени.
Он бросился вперед по странным образом расширившемуся коридору, спотыкаясь и с замиранием сердца слыша позади шуршание лап. Мерзкая тварь не отставала, двигаясь с настырностью собаки-ищейки. Крис как-то отстранено подумал, отчего тварь все-таки не нападает: до сих пор все известные виды чужих, независимо от наличия или присутствия разума, реагировали на человека одинаково.
Так же, как и он на них.
И тут лейтенант оступился. Он мог бы поклясться, что секунду назад перед ним был совершенно ровный бетонный пол — и вот теперь левая нога ушла во внезапно разверзшуюся трещину, словно бы специально поджидавшую его.
Вся эта база — сплошная ловушка! Как он мог не понять. Все было ясно еще до того, как…
Крис не успел додумать эту мысль. Упав неловко, боком, он приземлился точно на раненую руку — и перед глазами лейтенанта полыхнул яркий, матово-белый свет, в котором медленно растворились коридоры базы и отвратительное существо. Очертания которого, кстати, начали меняться, становясь подозрительно похожими на…
… Сознание возвращалось медленно, будто нехотя… он словно бы видел себя со стороны — бледного, съежившегося человека в пятнистой одежде, судорожно сжимающего раненую конечность.
Его грубо схватили, прижали к каменной плите, лишив возможности двигаться… боль была ужасающей. Грубый деревянный стилет раздвинул края раны, и на первый взгляд, там не было ничего необычного — только лишь влажная, чуть тронутая гнойной пленкой красноватая плоть. Но тут сгорбленный знахарь достал из своей сумки неширокую деревянную лопатку, и — словно в бездушную мертвую массу, ткнул ей в рану.
Виктора подбросило, изогнуло дугой в тщетной попытке освободиться. Впрочем, рвущая жилы боль была далеко не самым страшным. Он вывернул голову, стараясь не видеть и не запечатлевать в памяти то, что открылось там…
… в широкой, похожей на карман полости, по бокам такой же красной, а дальше — белоснежной, там, где кончались мышцы и начиналась кость — копошились блестящие, ярко-зеленые кольчатые черви. Когда инструмент знахаря открыл их обиталище, твари приподнялись и угрожающе выставили вверх острые, чуть подрагивающие головы.
Знахарь быстро всунул туда нечто, отдаленно напоминающее грубо слепленную желтую таблетку — и тут же закрыл рану, зажав ее края. Тут же метнулись чьи-то ловкие руки, перетянули рану тряпкой, узкой и длинной… он с удивлением опознал в ней старый, до крайности грязный бинт.
— Постойте! Уберите их, уберите… он пытался протестовать, но туземка быстро завязала края бинта и грациозно отпрыгнула в сторону. Будто от зараженного.
Он и есть зараженный…
Держащие его руки внезапно разжались. Солдат испуганно вскочил…
… его сознание по-прежнему двоилось: он чувствовал, что все это происходит с ним — и одновременно видел себя с стороны, стоящего в кольце туземцев и испуганно озирающегося.
Старый колдун что-то сказал. Посмотрел на него, повторил непонятное слово — и ткнул пальцем в сторону лесных зарослей. Виктор недоуменно посмотрел: колдун требует, чтобы он ушел? Жест дикаря недвусмысленно указывал в ту сторону, где осталась база. Но он же слаб, он измучен горячкой, он не сможет пройти даже километра. Да что там километр — и пятьсот метров станет для него сейчас
