приватизацию, которая идет уже два года, и, надо сказать, идет неплохо. Миллионы граждан уже вложили свои чеки в те или иные предприятия, инвестиционные фонды… Какой вывод делает ВС? Во что бы то ни стало заблокировать и дезорганизовать ее, не считаясь с интересами граждан, предприятий, с национальными интересами России. Приостанавливается один указ президента, затем другой. Усиливается обстрел Чубайса и Госкомитета по имуществу…
В числе других агрессивных акций своих противников, прежде всего заседающих в парламенте, Ельцин назвал нарастающее давление на правительство с целью вызвать в нем раскол, «сделать его недееспособным», чистки парламентских комитетов и комиссий, из которых «изгоняются сторонники реформ», поправки к закону о средствах массовой информации, ограничивающие свободу СМИ, и наконец резкая активизация атак лично на него, президента, усиленно распространяемые слухи о его будто бы пошатнувшемся здоровье. В общем, «раскручивается истерия по самым разным направлениям, одна провокация следует за другой». В этих условиях, как полагает Ельцин, «нужно готовиться к решительной схватке»:
— Я думаю, что эта решительная схватка наступит в сентябре месяце. Август надо будет использовать для артподготовки, в том числе средствам массовой информации… Кризис двоевластия в стране перешел в новую стадию. Цена его углубления стала слишком высокой.
Главным выходом из жесткого противостояния, порожденного двоевластием, Ельцин по-прежнему считает выборы в новый парламент — «они обязательно должны состояться осенью этого года»:
— Если сам парламент не примет решение, то за него примет решение президент.
Как помечено в стенограмме, эти слова Ельцина были встречены бурными аплодисментами, переходящими в овацию.
Сегодня, зная о событиях, которые вскоре последовали, мы воспринимаем эти слова президента совершенно определенно: уже в тот момент решение, выразившееся вскоре в известном сентябрьском указе, если и не созрело, то вот-вот готово было созреть.
Естественно, тут же последовала реакция Хасбулатова — он выступил по парламентскому телевидению с гневной отповедью президенту. Уже на следующий день текст этого выступления был опубликован в преданной спикеру «Российской газете», причем под весьма выразительным заголовком — «Авантюристы хотят бросить страну в хаос». Под авантюристами, понятное дело, подразумевались президент Российской Федерации и его окружение, которые, по словам Хасбулатова, в последние дни «неожиданно произнесли ряд угрожающих заявлений». «Эти угрозы, от которых становится не по себе любому нормальному человеку, — заявил спикер, — направлены против конституционного строя страны, против парламента, против спокойствия и мирной жизни…».
Как видим, президент и его окружение исключались из числа «нормальных людей». Оно и понятно — авантюристы.
Принятый Верховным Советом астрономический дефицит бюджета Хасбулатов оправдывал своим обычным популистским способом: он-де и его единомышленники не могут «в угоду искусственному сокращению дефицита оставить без средств существования миллионы людей, важные отрасли народного хозяйства».
Очень трогательная забота о людях. Нашему выдающемуся экономисту словно бы неведомо, что «пустые» бумажки, отпечатанные на фабриках Гознака в покрытие бюджетного дефицита, лишь с очень большой натяжкой можно назвать средствами существования: обвал гиперинфляции, который неминуемо следует за их выпуском, служит не поддержанию жизни, а дает прямо противоположный эффект.
В своем выступлении Хасбулатов мстительно напомнил Ельцину о мартовских событиях: тогда, мол, президент тоже угрожал, призывал к государственному перевороту — и что из этого получилось? В марте «совместными усилиями Верховного Совета, Конституционного Суда, правоохранительных органов, усилиями регионов удалось погасить это безумное начало гражданской войны».
Теперь, как полагает Хасбулатов, «провокации» готовят на 20–23 августа. В связи с этим спикер обращался «ко всем согражданам, всем народным депутатам, начиная от сельских и поселковых Советов, представительным органам власти на местах»: «в это отпускное летнее время, где бы вы ни находились, будьте очень внимательны и готовы ко всяким неожиданностям… Все, что будет неконституционно, не пройдет… Нельзя допустить, чтобы авантюристы бросили страну в хаос».
Одним словом — но пасаран!
«Авантюристы», однако, не собирались отступать. 16 августа Минфин выпустил пресс-релиз, в котором, в частности, говорилось:
«22 июля ВС России принял законопроект об уточнении показателей республиканского бюджета РФ на 1993 год. Внесенные правительством РФ предложения по обеспечению устойчивого функционирования финансовой системы в процессе обсуждения были полностью отклонены. Мнимая забота депутатского корпуса о российской экономике проявилась в виде наращивания бюджетных расходов практических во всех отраслях народного хозяйства и социальной сферы при одновременном сокращении доходов».
Авторы предупреждали, что реализация бюджета, принятого Верховным Советом, будет означать резкое увеличение инфляции — до 40–50 процентов в месяц, так что уже с октября финансовое состояние Российской Федерации можно будет оценить как критическое.
Минфин настаивал на том, чтобы законопроект об уточнении показателей бюджета был возвращен в Верховный Совет для повторного рассмотрения.
Президент принял вызов парламентского спикера, обвинившего его в авантюризме. 19 августа, во вторую годовщину событий 1991 года, он выступил на пресс-конференции с новым заявлением — о том, что было в августе 1991-го и что происходит два года спустя. В этом заявлении опять-таки, даже еще более явственно, ощущались подземные громыхания и толчки, скрытая энергия которых в скором времени вырвалась наружу.
Президент признал, что в августе 1993-го, как и в августе 1991-го, Россия переживает нелегкие времена, чреватые смертельными угрозами.
— Не будем приукрашивать, — сказал Ельцин, — откат сегодня еще возможен. Возможен реакционный переворот, который сделает напрасными все послеавгустовские усилия. Но я твердо верю, что и на этот раз Россия, ее граждане этого не допустят. Мы, как и многие народы, сумеем пройти через болезненные испытания переходного возраста…
Основная опасность, по убеждению Ельцина, исходит от Верховного Совета:
— Верховный Совет предпринимает колоссальные усилия, чтобы заблокировать конституционный процесс… Его охватила эйфория вседозволенности. Если не нравится та или иная телепередача, — меняется закон. Не нравится Совет Министров, — тут же следуют поправки в другой закон. Не нравится какой-то государственный деятель, — устраивается обструкция… Вывод один — деятельность парламента стала носить антинародный характер, она все более угрожает безопасности России. Она позорит страну перед всем миром, наносит удар за ударом по основам российского государства… Остается только сожалеть, что Дом Советов — «Белый дом», — у стен которого два года назад граждане России защищали свободу и демократию, стал сегодня оплотом реванша.
Особенно яростное сопротивление — и в 1992-м, и в 1993-м — парламентское большинство оказывает экономическим реформам:
— Давайте посмотрим правде в глаза. Правительство Гайдара проработало в относительно спокойных условиях какие-то три месяца — до VI съезда. Правительство Черномырдина не имело и этого. Мы плывем на другой берег, преодолевая бурное течение, волны, а нам кричат многочисленные благожелатели — не тем стилем плывете…
Оценка, конечно, совершенно правильная. Я бы только уточнил: Хасбулатов, Руцкой и их присные начали атаку на Гайдара не на VI съезде, не в апреле 1992 года, а уже в декабре 1991-го — январе 1992- го.
Вновь остановился Ельцин и на немыслимом бюджете, который принял ВС. Он отверг утверждения авторов астрономического дефицита, будто они «вынуждены были увеличить финансирование социальных расходов»: наоборот, вариант правительства предполагал более высокий — на 25 процентов — уровень финансового обеспечения социально-культурных мероприятий. А по расходам на оборону ситуация прямо
