ближе, почему-то все нетронуто. Думаю я, под Сивашом эти ребята засели, что из первого жратву утащили. Дальше от своего логова просто побоялись соваться. Видимо, их много, или на машине подъезжали серьезной – парочке ребят столько и за тридцать ходок не унести.
– Этих не видел? – жуя, поинтересовался Синий.
Рощин не стал уточнять, кого он имел в виду, – даже баран бы понял:
– Нет. Тишина. Ни звуков моторов, ни стрельбы. Похоже, Богданов не врал. Он ведь говорил, что сельские районы просто пугать будут поначалу, не сильно на них отвлекаясь. В городах сейчас все дела.
– И как мы тогда через Геническ проедем?
– Как-как… Молча – как! Ночью же мимо них нормально ездили. И сейчас тоже проехать должны.
– Ну ездили. Но мы ведь города огибали – только через поселки иногда проскакивали, не самые крупные. Геническ, как ни крути, все же город.
– И что? Есть другие предложения?
– Лодку можно поискать. Тут ведь браконьеров полно, у некоторых не лодки, а ракеты – как идет, в воде только кончик винта, а остальное в небо рвется. Летит ошпаренной ласточкой. Хрен за нами какой бронекатер угонится. На северном берегу тихих мест полно, чтобы причалить. В тот же лиман Молочный, допустим, зайти. А оттуда уже дальше рванем.
– И на чем же мы рванем? КамАЗ в катер загоним тоже? Если его оставить здесь, где мы потом такой же найдем? У свинок попросим? Или найдем аналогичный, тент на него перетащим и номера? По мне – сложно и чревато проблемами.
– Как и вся твоя идея…
– Кстати, а что у вас за идея такая? – встрял Тоха. – Правда, что у вас в грузовике лежит атомная бомба? Я заглядывал – там какие-то ящики подозрительные.
– Ага… две бомбы и одна торпеда, – буркнул Синий. – Серега наш шутник. Мы с ним для начала едем куда-то под тихий Дон, если не ошибаюсь, и там берем атомный снаряд. Потом двигаемся дальше – за пушкой к этому снаряду. И уже после этого в твой Верхнеглинск.
– Офигеть – атомный снаряд! Круто – не знал про такие.
Олег, показывая, какой он умный, с ленцой сообщил:
– Снаряд – это фигня. Я вот читал, что и пули атомные есть. Начинены боевым изотопом калифорния. Стреляешь из снайперской винтовки – и все, целой деревни нет.
– Голова у тебя калифорнием начинена – веришь во всякий бред, – резко опустил всезнайку Рощин. – Самый минимальный заряд – это килограммов под тридцать веса. Меньше просто смысла нет делать. Да и тот, что на тридцатник, ни к чему… Не зря ведь от такой тактической мелочи сейчас отказались. Международный договор заключен – все атомные снаряды Россия уж несколько лет как уничтожила.
– Я не понял? – удивился Тоха. – Если снаряды уже уничтожили все, то о чем тогда вообще идет речь?
– Это ведь Россия, – вздохнул Рощин. – Пока одно уничтожали, другое делали. Проект был один – долго его до ума доводили. Спецбоеприпасы на двести три миллиметра уже были на вооружении, но высокие шишки решили, что им нужны снаряды помощнее. Под существующий корпус подогнали уже опробованное плутониевое ядро с бериллиевым отражателем, скомпоновали дейтериево-тритиевый усилитель. Сам корпус, правда, изнутри кое-где пришлось утончить. В итоге заработали геморрой – чтобы снаряд не деформировало при контактном подрыве, пришлось менять материал корпуса и даже как-то ребрами жесткости армировать. Тут уж я сам не в курсе. В итоге работы затянулись, а полевые испытания начались, когда уже полным ходом шло разоружение. Смешно вышло – одни снаряды уничтожали, другие в это же время разрабатывали.
– Погоди, – встрепенулся Синий. – Какие испытания? Ядерные взрывы давно уже не проводят. Лет двадцать вроде.
– А я разве говорил о ядерных взрывах? Тем более что возле великой реки Дон ядерных полигонов отродясь не бывало. Там просто долго и упорно били имитаторами по разным целям и дистанциям, с разными пороховыми зарядами. Имитатор – это тот же ядерный снаряд, но без урана, плутония, без тория. В общем, без изотопной начинки. Даже обычная взрывчатка там имитационная. Свинец в них используют или обедненный уран. Но сама навеска идентична настоящему спецбоеприпасу. Смотрели, как все это добро переносит разные стадии выстрела. В общем, когда заказчики спохватились, разоружение уже как бы прошло, а два снаряда уже было создано. Их как бы вроде и нет, но по факту имеются. И вообще – им существовать запрещено. Возникла некая гм… коллизия. Россия… Так и болтаются эти два снаряда до сих пор – не придумали еще, как бы с ними почетче поступить. Международному контролю за такой мелочью уследить проблематично, да и волнует это мало кого – не в мегатонну же подарок. Проект свернут, с полигона снаряды перевезли в хранилище. Надо признать, хранилище для этой цели не слишком удачное – я его на днях инспектировал, замечаний много было. Один снаряд полностью разобран – его детали выступали эталонами при сравнении с деталями отстрелянных имитаторов. Второй целехонек – подходи, привинчивай взрыватель и стреляй.
– А коды вы знаете, чтобы его запустить? – вежливо уточнил Олег.
– Все коды в твоей голове… калифорниевой…
– Не, ну у президента они, в чемоданчике черном. Как вы без них стрелять будете?
– Президенту делать нечего, как таскать чемодан с разным хламом, чтобы потом, уворачиваясь от пикирующих боеголовок, успеть передать по всем позициям шифры. Разной тактической мелочи до демонтажа у нас были десятки тысяч единиц. Случись чего, коды попросту можно не успеть получить – возле каждого снаряда или мины не поставишь секретчика с аппаратурой спецсвязи.
– А если у солдат крышу сорвет? Нельзя такие штуки просто так хранить, как колбасу в холодильнике, – заметил Тоха.
– Солдаты атомный взрыв устроить не могут. Боеприпасы хранятся в контейнерах, под замками. Взломай их – ничего не добьешься: взрыватели хранятся отдельно от снаряда. Сам взрыватель конструкционно может представлять часть ядерного устройства – повторить его конструкцию в кустарных условиях без доступа к редким материалам не получится. Ну и другие предохранители тоже иногда применяются. К примеру, вокруг снаряда застегивается поясок из легированной стали – не имея ключа или шифра к кодовому замку, попросту не засунешь его в казенник. Так что контроля хватает – на местном уровне. В случае необходимости боеприпас могут приготовить к стрельбе достаточно оперативно – подобные блокировки снимаются быстро. Не так шустро, как у ракетчиков с их межконтинентальными игрушками, но для тактического вооружения особая спешка и не нужна.
Синий, оторвавшись от пожирания тушенки, тоскливо заявил:
– Рощин, авантюра все это. Да и мало нас для такого дела.
– Ничего, – отмахнулся тот. – Мир не без добрых людей. Думаю, по пути еще кого-нибудь встретим. В таком деле нам сейчас любой помочь будет рад. Вот ребят этих уже встретили. И красавица с ними имеется… помощница, блин…
– Так что – через Геническ рванем? Внаглую?
– Первый раз, что ли?
– Да не первый, но опять всю ночь в пуховике париться меня уже задрало.
После обеда и до самого вечера Тохе пришлось работать – увильнуть не удалось. Неугомонный Рощин помимо продуктов притащил из села немало инструментов и гвоздей. Тохе пришлось долго махать молотком, прибивая к бортам грузовика уродливые куски ржавого железа. Синий уверял, что этот хлам может защитить пассажиров от пуль. Но Тоха ему не верил – с таким же успехом можно газетными листами прикрываться. Зато затея Рощина с расстановкой вдоль заднего борта мешков с песком ему понравилась больше – заслон выглядел серьезно: может, и спасет. Зафиксированные сотнями гвоздей куски «брони» должны были не громыхать вообще или громыхать на порядок тише.
В общем, готовились к поездке серьезно.
Рощин, гад, от работы откосил – типа охранником пристроился. Шатался по округе со своим пулеметом – делал вид, что стережет покой страны. Привлеченный нездоровой активностью воронья, сходил куда-то в самые дебри, вернувшись с нехорошими известиями. Оказалось, что ночью действительно орали козы – он их нашел. Крысы порвали несколько скотинок – рога их не спасли. Дедовским мясцом тоже не побрезговали
