Излучение души

Ведь мне за всю жизнь подарили
Бабайку и мишку (давно)…
Те счастья минуты уплыли
И их возвратить не дано…
Тень полуголодного детства
На времени том, золотом…
Осталась дыра от наследства
В глубоком кармане пустом…
Ах, как я карманы любила!
А были они до колен.
В них найденный мусор хранила,
Что брал душу детскую в плен.
Я в куклы тогда не играла —
Их не было вовсе у нас.
На небо смотря, улетала
В заоблачный космос не раз.
И, строя воздушные замки,
Мечтала о рае земном…
Нас четверо было у мамки,
А папка нас бросил потом…

На фото шестидесятых
Я с куклой, однако, сижу
И радостным взором дитяти
В глазок объектива гляжу.
Ее дал на время фотограф,
Естественно, после отнял.
Казался волшебником добрым
Тот дядя чужой для меня!..
Когда родилась сестра Нина,
То папка ее не видал.
Мордовка отбила, Фаина,
Уехал он с ней на вокзал.
(Маштехникум[9] был Совнархозом
Далекой хрущевской поры,
Отец в нем работал завхозом,
А Файка там мыла полы…
Братишке не стукнуло года,
А мне не исполнилось двух…
Как только такого урода
Земля носит, выскажешь ль вслух?
А старшей сестренке, Людмиле,
Тогда было ровно пять лет…
Но дети не остановили
Тех, у кого сердца нет).
В Иркутск они завербовались —
Так позже до мамы дошло.
Мы, глупые, всем улыбались…
На маму несчастье легло.
Однажды я к ней подбежала,
Увидев из глаз два ручья,
За руку взяла и сказала:
«Не плачь, буду плакать и я».
Тут мамочка заулыбалась
И вытерла слезы платком…
Потом она плакать старалась,
Наверно, в подушку, тайком…
Нас, помню, с ранья поднимали,
Мы шли в магазин за углом,
И там, на Гражданской,[10] стояли
За сахаром все, впятером.
По два килограмма давали,
А больше не смей попросить!
И мама перепродавала,
Чтоб что-то другое купить.
Что ели мы? Хлеб. Из-под крана
Холодная только вода.
Мы пили быком, а стаканом
Пренебрегали тогда.
Мы сахар на хлеб насыпали,
Слегка поливали водой…
О яствах иных не слыхали,
Довольствуясь сладкой едой…
Недолго жила коза, Зинка.
(С ней мама справлялась легко).
В кудрях серебристая спинка…
Давала она молоко.
Кому-то тогда помешала,
Как будто бельмо на глазу.
И с горечью мама решала,
Куда девать нашу козу…
Из дома стремглав убежала,
Когда Зинку резать пришли…
Есть мясо ее я не стала,
А слезы текли и текли…
Конфет вообще не видали,
Но помню «Чио-Чио-сан» —
Они на витрине лежали —
Три с лишним[11] рубля килограмм…
Пустые бутылки сдавали —
Двенадцать копеек одна!
Кофейный брикет покупали —
Ему шесть копеек цена…
Поднятый с асфальта огрызок
От яблока — редкость тогда…
Поэтому фрукт этот близок
И будет любим мной всегда!
Картинки, смеясь, собирали