Излучение души

(Сейчас бы манку нашу!)
Чай грели в котелке…
Была ты заводилой
И у костра, в тиши,
Подначивать любила
Без злобы, от души.
Ты над Витюлей как-то
Решила подшутить…
Он, бедный, вход в палатку
Никак не мог найти…
(Он норму блюл: две стопки!
Ты настояла — три!
От передозировки
Замкнуло цепь внутри)…
Мы весело смеялись,
Когда он рассказал,
А у тебя катались,
За животы хватались
Два чертика в глазах!..
Мы в дружбе обходились
Без ссор и без обид.
Мы нищетой гордились:
Был каждый счастьем сыт!..
— Я знаю лучший самый, —
Сказала Валя, — пруд, —
Мои там папа с мамой
В Рузаевке живут…
По пятницам садились
В вагон мы, пять девчат,
И отдыхать катили
Куда глаза глядят.
А с нами трое сильных,
Отчаянных парней:
Витюля и Василий,
И Эдик — всех стройней.
В душистом сеновале
Любили ночевать,
А мыши нас пугали —
Елозили, шуршали —
И не давали спать.
Однажды утром встали,
На пруд пошли пешком.
Мы не предполагали,
Что он так далеко.
Мы проголосовали,
Шофер остановил:
— Возьму четырех кралей, —
Серьезно заявил.
ВСЕ втиснулись в машину,
Легла я поперек
На всех на вас, на спину,
Ногами в потолок.
Я легче оказалась.
(Но длиньше — стыд и срам).
Меня на всех досталось
По десять килограмм.
С недоуменьем милым
На нас смотрел шофер…
Машина покатила…
Смех заглушал мотор…
В Рузаевке Витюлин
Был тоже дом родной.

В него мы заглянули
В какой-то выходной.
Гуляли мы по саду,
Где яблоневый дух
Такую нес усладу,
Какой не ведал нюх.
Родители накрыли
Шикарный стол нам тут…
Мы утром поспешили
В Хованщину, на пруд…
Экскурсия, конечно,
По Белой,[12] на плотах
Останется навечно
В виденьях и мечтах.
Мы в шортах и рубашках
(И каждая — модель!),
Эмблемы на кармашках:
Под солнцем речка, ель.
Их Вера-мастерица
Нам вышила тогда.
(Мы ткань прочнее ситца
Купили без труда)…
Команда в светло-синем
С Мордовии девчат
Казалась всех красивей
И привлекала взгляд…
Любовные романы —
Награду молодым,
Как знаки[13] ветераны,
Мы бережно храним.
Была в них окрыленность
И неба чистота,
Восторги и влюбленность
В уральские места.
Там Лида полюбила —