Той, что теперь стала пищей других?
48. Неподвижны скелеты,
И все же, глядя на них, ты содрогаешься.
Почему же ты не боишься тела, подобного ожившему трупу,
В который вселился злой дух[175]?
49. И слюна, и нечистоты
Берут начало в пище.
Почему же нечистоты тебе отвратительны,
А слюна — приятна?
50. В нежной на ощупь подушке, набитой хлопком,
Ты не находишь услады,
А дурного запаха тела не слышишь.
Сластолюбец, ты помешался на нечистом!
51. Ты испытывал страсть к этому телу, когда [кожей] было оно покрыта
Почему же ты не желаешь его теперь, когда нет на нем кожи?
И если без кожи тебе оно ни к чему,
Зачем обнимать его, когда [кожа] его покрывает[176]?
52. Если нет в тебе страсти к нечистому,
Зачем обнимаешь других?
Ведь они — всего лишь корзины из костей,
Стянутые мускулами и вымазанные грязью плоти.
53. В тебе самом полно нечистот,
Удовольствуйся этим.
Охочий до всякой скверны!
Позабудь о других мешках с грязью[177]!
54. “Я люблю это тело”, —
[Думая так,] ты желаешь видеть и осязать его плоть.
Но как ты можешь желать его,
Ведь оно по природе лишено сознания[178]?
55. Душу, которой ты жаждешь,
Ты не сможешь ни увидеть, ни потрогать,
А то, что сможешь, — не будет душой.
К чему же тогда бессмысленные объятия?
56. Неудивительно, что ты не понимаешь,
Что тела других нечисты.
Но поистине поразительно,
Как своей нечистоты ты не видишь!
57. О ум, помешанный на нечистом,
Почему не глядишь на прекрасный лотос, рожденный из тины и
Распустившийся в солнечном свете в безоблачный день?
Что за радость находишь ты в корзине с грязью?
58. Если ты не желаешь касаться
Земли, оскверненной нечистотами,
Почему тогда жаждешь коснуться тела,
Из которого они появляются?
59. Если нет в тебе тяги к нечистому,
Зачем обнимаешь других,
Появившихся на свет из нечистого места,
Порожденных нечистым семенем и вскормленных нечистотами?
60. Грязного червяка, возникшего из нечистот,
Ты не желаешь лишь потому, что он мал?
Должно быть. Ведь ты же жаждешь тела,
Состоящего из массы грязи и также рожденного из нечистот!
61. Ты не только не чувствуешь отвращения
К собственной грязи,
Но, одержимый страстью к нечистому,
Жаждешь других мешков с грязью.
62. Даже такие восхитительные яства,
Как камфара, рис и приправы,
Оскверняют землю,
Если выплюнуть их изо рта.
63. Нечистота тел очевидна.
Но если остались сомнения,
Взгляни на безобразные тела других,
Брошенные на месте сожжения трупов.
64. Когда содрана кожа с тела,
Оно внушает ужас.
Как можно, зная это,
К нему по-прежнему испытывать влечение?
65. Запах, который сейчас исходит от тела,
Это запах сандала и ничего иного.
Так почему же ты жаждешь тела
Из-за запаха, который ему не принадлежит?
66. Если по своей природе тело дурно пахнет,
Не лучше ли оставить влечение к нему?
Почему же люди находят усладу в никчемном [теле],
Умащивая его благовониями?
67. Раз этот приятный запах принадлежит сандалу,
Разве тело — его источник?
Почему нас влекут чужие тела
Из-за запахов, которые им не принадлежат?
68. Если нагое тело в его естественном состоянии,
С длинными ногтями и волосами,
С желтоватыми дурно пахнущими зубами
И запахом грязи, поистине вселяет ужас,
69. Так зачем ты усердно наводишь лоск,
Словно чистишь меч, который тебя поразит?
Землю и так будоражит безумие
По милости тех, кто усерден в самообмане.
70. Увидев тела на месте сожжения трупов,
Ты чувствуешь отвращение,
Но при этом находишь радость в селениях-кладбищах,
Переполненных ходячими скелетами.
71. Хотя [женское] тело полно нечистот,
Его не получишь даром.
Ради него ты себя изнуряешь трудом,
Мучаешься в адах и других [мирах].
72. Ребенок не может нажить добра.
Разве он может быть счастлив?
