вилами в руках, изготовившись проткнуть незваного гостя. За его спиной, держа наготове котелок с кипятком, стояла мать.
Люси взвизгнула и, оттолкнув Джайлза, бросилась к брату.
— Ох, родной, это ты, — выдохнула мать, ставя котелок на землю.
— Добро пожаловать домой, сынок, — мягко произнес отец, словно встречать гостя с вилами в руках было делом самым что ни на есть для него обычным.
— Вот теперь все в порядке, — воскликнула Люси, пританцовывая на месте, и втянула Джека внутрь.
В доме было шаром покати: почти все добро закопали либо спрятали в лесу, зато у самого очага лежали подстилки из вереска, а у стены притулился мешок с едой.
— Что, все уже вернулись в деревню? — ошеломленно спросил Джек.
— Только мы одни, — покачал головой отец.
— Потому что мы самые умные, — встряла Люси.
Джек оглянулся на мать: похоже, той единственной было не по себе.
— Это все Люси, — понуро сказала она.
— В лесу гадко! Мокро, холодно, бррр! — закричала Люси. — И повсюду каменюки. Похищенной принцессе там не место.
— Похищенной принцессе там самое место: там безопасно, — оборвал ее Джек.
Он сразу понял, что стряслось. Люси, впервые в жизни столкнувшись с неудобствами, потребовала, чтобы все вернулись домой. Кто-кто, а Джек-то знал: эта своего рано или поздно все равно добьется. Люси всех изведет своим нытьем, — пока не захочется отвесить ей хорошего шлепка, только ни у кого рука, конечно же, не поднимется, ведь она такая маленькая, такая красавица!
— Я так считаю, здесь оставаться нельзя, — сказал Джек.
— Я знаю, но…
Мать кивнула на отца. Джайлз Хромоног явно купился на Люсины слезные просьбы. Он в жизни ни в чем не отказывал дочке.
— Я назад не пойду! — заревела Люси. — Ночью было плохо!
— Да уж, ночь и впрямь выдалась не приведи Господь, — вздохнула мать.
— Мы думали, настал Судный день, — загробным голосом сказал отец. — С неба с визгом налетело… нечто. Во все стороны полетели льдинки — острые, как кинжалы. Погасли звезды. Люди метались как безумные, налетая на деревья. Сын кузнеца ударился головой — и рухнул без сознания. Лошади оборвали привязь и разбежались. Их до сих пор разыскивают…
— Мара, — прошептал Джек. И тут его осенило. — Ох, звезды мои, я ж напрочь позабыл! Прошлой ночью на Барда напали — что-то магическое, я так и не понял, что именно, но только он утратил рассудок. Я как раз вел его в лес.
Они побежали к дороге. Старик прочно утвердился на самой ее середке, точно пень — с места не сдвинешь.
— Ужо волкоголовые тебя сцапают, если не пойдешь с нами, — пригрозил Джек, ухватив старика за плечи и пытаясь поднять.
— Вау-вау-вау-ваау! — завопил Бард.
— Ш-ш-ш! Не шуми. — Джек попытался закрыть Барду рот. Старик злобно щелкнул зубами.
— Вуд-дук!
— Вот я сейчас тебе вуд-дукну, будешь знать! — рявкнул Джек, баюкая пострадавшую руку. — Ну ладно, ладно, извини, я не хотел. Но ты ж и святого из себя выведешь. Я знаю, что ты заколдован, господин, так что и не обижаюсь особенно. Но не мог бы ты хоть немножечко нам посодействовать?
— Увещевать его бесполезно. Он что овца.
Джайлз Хромоног нагнулся, поднял старика с земли и, пошатываясь, побрел обратно к дому. Бард вопил и брыкался, да только отец шел себе и шел. Увечье увечьем, но годы тяжкого труда закалили его мускулы на славу.
— Вот так! — выдохнул он, без особых церемоний сгружая старика на пол. — Насчет рассудка это ты прав, сынок. Спятил, как есть спятил. Так ты говоришь, это Мара лишила его разума?
— Не знаю. Может, его заколдовали…
— А может, просто годы сказываются, — мягко предположила мать. Она обтерла лицо Барда влажной тряпицей, а под голову ему вместо подушки подложила скатанный плащ. — Будем надеяться, что отдых и заботливый уход исцелят старика…
Джек же сел на пол и попытался сосредоточиться. Это было непросто: Люси вскарабкалась к нему на колени и принялась взахлеб пересказывать свои горести.
— Туман — такая гадость! Все отсырело насквозь, а вождь запретил нам разводить костер. Это нечестно!
— Бард призвал туман, чтобы оградить и защитить вас, — возразил Джек.
— Ха! — фыркнула Люси. — Да сквозь туман кто угодно пройдет. Хоть чудовища! Хоть тролли!
— Не надо говорить про троллей.
— А я хочу, а я буду! Тролли, тролли, тролли, тролли!
У Джека руки чесались отвесить девчонке хорошую оплеуху.
— Оставь брата в покое, солнышко, — подоспела на помощь мать.
Она протянула Люси горстку орехов, и девочка тут же принялась колоть их камнем и выковыривать зернышки.
— Так ты говоришь, это Бард призвал туман? — встрепенулся отец. — Богобоязненные христиане так не делают. Это чародейство.
«И что бы мне попридержать язык?» — посетовал про себя Джек.
Все так или иначе связанное с магией вызывало у Джайлза Хромонога резкое неприятие. Дескать, не к добру это. Дескать, от всего этого за версту разит серой и адским пламенем. Демоны с длинными острыми когтями тебя тут же и сцапают, глазом моргнуть не успеешь.
— Хотелось бы верить, что Бард не увлек тебя на дорогу греха. — Отец нахмурился. — Адское пламя — удел тех, кто преступает законы Божьи.
— Это был самый что ни на есть обыкновенный туман, — устало отозвался мальчик. — Я просто пытался объяснить Люси на понятном ей языке.
Джек чувствовал себя совершенно беспомощным. Семью угораздило возвратиться в деревню, где смертельно опасно. Бард повредился в уме. А может, в этот самый момент по римской дороге крадутся волкоголовые. Ох, до чего ж он устал!
— Может, ты бы посидел в саду, подкрепился малость? — предложила мать.
И тут Джека осенило: а ведь она знает куда больше, нежели показывает. Вот, значит, откуда то молчаливое понимание, существовавшее между Бардом и матерью. Она ведь и сама ведунья, она тоже владеет магией — ей послушны пчелы и дикое зверье. Отчего же он прежде этого не понимал? Должно быть, общение с жизненной силой обострило его восприятие. Да-да, они всегда были с ним — и ласковые заговоры детства, и песни, снимающие жар, и то чудесное прикосновение, благодаря которому становилась вкусной самая непритязательная снедь.
— Спасибо, мама, — поблагодарил Джек.
Вскоре он уже сидел в огороде с чашей горячего сидра в одной руке и куском намазанного маслом хлеба — в другой. Мать поглядывала на север, в сторону римской дороги. Она ничего не говорила — но она знала. Опасность придет именно оттуда.
Как только мать ушла, Джек вскочил на ноги. Да, он смертельно устал, да, все тело ноет, да, больше всего на свете ему хочется снова стать ребенком — ребенком, не ведающим ни тревог, ни обязанностей. Но так не бывает. Детство осталось в далеком прошлом. Теперь только он один стоит между деревней и волкоголовыми пиратами, и его долг — довершить начатое.
Глава 10
