разговаривал, а орал.
— Как это тебя угораздило? — повторил Джек, показывая на шрам.
Эрик просиял своей щербатой улыбкой.
— Троллюга цапнул, — гордо сообщил он.
— Экий… экий здоровенный рубец, однако!
Джек представил себе размер пасти, способной так куснуть, и сердце у него захолонуло.
— Не, это ж сопливый малец был. Я и зуб его сберег.
Эрик извлек из-под туники висящий на кожаном ремешке клык размером с хороший козлиный рог. И, будучи человеком от природы неразговорчивым, вернулся к вычерпыванию.
«Эти викинги — все сумасшедшие, как есть сумасшедшие, — думал Джек, вновь принимаясь за работу. — Я бы не сумел отнять у них рассудок, даже если бы знал, как. Они и без того такие же полоумные, как и те, что собрались в Долине безумия. Провести остаток вечности в Вальхалле — именно то, чего они заслуживают».
Наконец три корабля пристали к одинокому острову, на берегу которого раскинулось небольшое поселение. Земля словно вспучилась приземистыми торфяными домиками — ни дать ни взять невысокие пригорки.
«Или могилы», подумал Джек, зябко поеживаясь.
Это была их последняя остановка перед тем, как повернуть на восток. Теперь скандинавы выйдут в открытое море — так далеко, что земля скроется за горизонтом. И останутся одни-одинешеньки в сумрачном океане, в обществе разве что китов — или тролльих скакунов, как называл их Олаф…
Перед отплытием воины закупили изрядное количество питьевой воды и сушеной рыбы. Джек бросил последний взгляд на стремительно удаляющуюся землю. Бесплодный, опустошаемый неистовыми ветрами островок… а далеко на западе мерцает призрачный свет. Казалось, будто вдали, за краем моря, что-то сияет. Джек знал, это — Острова блаженных, где правят древние боги и где по сей день живут великие герои и героини прошлого. Возможно, Бард тоже там: сидит себе где-нибудь под яблоней…
На востоке же, в том направлении, куда держал курс корабль, небо наливалось тяжелым свинцом. И — ни единого проблеска света. Джек вздохнул — и нащупал на груди защитную руну. До сих пор она себя оправдывала. Во всяком случае, их с Люси не убили и даже не заперли в одной из темных пиктских крепостей. Да, конечно, ему самому приходится куда как несладко, да и Люси балансирует на грани безумия… но ведь руна обещала только жизнь — о счастье речи вроде бы не было…
Глава 14
ЗАПЛУТАВШАЯ ПТИЦА
Море без конца и края внушало Джеку смутный ужас. С каждым днем его дом оказывался все дальше и дальше за нехоженой водной пустыней. Даже если бы — с помощью магии — мальчик сумел завладеть кораблем, он все равно не смог бы управиться с веслами или поставить парус. А еще он никогда не отыскал бы дорогу назад.
Джек чувствовал себя совершенно беспомощным, точно жук на плывущем листке. Ведь утопить этот листок способно что угодно. Или из пучины, чего доброго, поднимется морской змей — и проглотит корабль. Олаф клялся, что видал такого змея по пути от родных берегов.
Люси уныло глядела на бескрайние тускло-серые просторы.
— Хочу туда, где деревья, — пожаловалась она. — Сколько же можно плыть!
— Вот и я о том же, — кивнул Джек.
Морская болезнь, одолевавшая его в первые дни пути, возвратилась снова. Судно раскачивало так, что желудок выворачивался наизнанку. Если корабль не шел прямо против волны, то кренился на сторону, и тогда скопившаяся на дне вода окатывала ноги. Только теперь Джек понял, почему башмаки скандинавов так гнусно воняют.
Поначалу ветер дул несильный, но достаточно ровный, чтобы надувать паруса. Воины слонялись туда-сюда без дела или играли в игру под названием «Волки и овцы»: передвигали колышки по доске с семью рядами дырочек. Колышек в середине — это волк. Вокруг него — стадо из тринадцати овец. Овцы пытались, окружив волка, загнать его в ловушку, а волк пытался овец съесть. Игра была интересная; Джек с любопытством наблюдал за ней, когда его не тошнило.
А ветер между тем крепчал. Гребни волн побелели от пены. Ох, нет, только не это! Неужто опять шторм, ужасался про себя мальчик. Мачта зловеще скрипела; Олаф отдал приказ убавить паруса. Воины снова взялись за весла.
— Ну что ж, самое время пустить в ход твои умения, — пророкотал великан где-то над Джековой головой.
Мальчик отлично понимал, чего Олафу надобно. От барда ждут, чтобы он успокоил волны, — а он понятия не имеет, как это сделать. Ведь на самом-то деле он вовсе никакой не бард, чего бы он там ни умудрился внушить простодушному Олафу…
Страхолюдный викинг нависал над Джеком словно гора. Все в нем — от вонючих башмаков и кряжистых, точно древесные стволы, ног до льдисто-синих глаз под одной-единственной кустистой бровью — предвещало погибель. Джек понимал: необходимо что-то делать, и побыстрее.
— Мне нужна полная тишина, — потребовал он, внутренне содрогнувшись от собственной удали.
— Эй вы, оболтусы, а ну заткнитесь! — рявкнул Олаф на команду. — Услышу хоть слово — своими руками отправлю ублюдка в чертоги Эгира. Еще что-нибудь? — повернулся он к Джеку.
Пусть Люси уведут на другой конец корабля. Дайте ей сластей или еще чего-нибудь, лишь бы молчала. Она слишком маленькая, чтобы понять, что происходит. Но если Торгиль ее хоть пальцем тронет, никакой магии не будет.
— Справедливо, — кивнул Олаф.
Между тем ветер все набирал силу. Волны едва не перехлестывали через борт. Двое воинов бросили весла и принялись вычерпывать воду.
«А я ведь только и умею, что туман нагонять, и ничего больше, — в отчаянии думал Джек. — Но что с этого толку? И потом, как мне прикажете делать это здесь, не видя ни земли, ни деревьев?!»
И тут, словно на ухо ему зашептал некий голос, Джек вспомнил слова Барда: «Я рассказывал тебе о том, как жизненная сила потоками течет глубоко под землей. Это она питает дремучие леса и благоуханное луговое разнотравье. Это она пробуждает к жизни цветы и выманивает из коконов бабочек, что сами подобны цветам. Олени не просто щиплют травку — они следуют вдоль ее русла. Барсуки и кроты строят над этими незримыми реками свои дома. Жизненная сила направляет даже полет крачек над морем. Все в мире покорно ей — только не люди».
Над морем! Если птицы способны почувствовать жизненную силу в воздухе, он, Джек, сумеет воззвать к ней и с корабля! Мальчик закрыл глаза и мысленно ощупал безграничный морской простор. Вдохнул бодрящий запах ветра. Услышал — да, именно услышал! — стоны китов, что плывут своими путями над бездной. Направил луч разума туда, где мерк свет, и далеко внизу отыскал источник огня.
«Приди, — взывал он. — Приди ко мне. Завесь воздух своими серыми покрывалами. Сведи воедино море и небо».
Солнце померкло. Ветер спал — он ли обходит Джека стороной, или это Джек его минует? В легкие хлынула промозглая сырость. Одежда пропиталась водой — но водой чистой, а не стоялой, с днища. Спустя какое-то время мальчик открыл глаза и увидел, что Олаф — возможно ли такое?! — явно напуган.
Густой туман накрыл море своим плащом; корабль мягко покачивался на воде. Ну конечно же! Тумана одновременно с ветром не бывает! Сам того не ведая, Джек придумал единственный возможный способ успокоить волны.
«Получилось! — ликующе подумал он. — Я — настоящий бард!»
Но тут мальчик вспомнил, что произошло, когда он перестал вызывать туман, — там, на римской дороге. Поднявшийся ветер разогнал облака — тут-то пираты их с Люси и обнаружили.
Джек снова зажмурился. Потянулся к жизненной силе — и ощутил ее повсюду. Она струилась в
