то.
— Чую, — подтвердил Лёвка, сосредоточенно прислушиваясь и всматриваясь в проход между рядами железнодорожных контейнеров, стоявших вдоль ржавого полотна. — Понять только не могу, что там. Или… кто.
— Может, все же йогурта пустим? Пусть проверит.
— Нет, я сам.
— Как знаешь. Держи глаз востро.
Кажется, Арсений даже не понял, что речь шла о нем и Лёвка только что своим решением вновь спас его филейные огузки от неприятностей. Мы двинулись дальше в том же порядке: Лёвка первым, Арсений за ним и я в хвосте. Горе-приблудыш то и дело вздрагивал, озирался по сторонам, корчил жалостливые мины, но молчал. И правильно делал, а то бы я его точно пристрелил. Патрон, конечно, жалко было бы расходовать, но будь каскадер шумным — доставил бы несоизмеримо больше хлопот.
Один раз он повернулся было и отвалил челюсть, дабы сообщить что-то или спросить, но я без комментариев наставил на него автомат и произнес бесцветным тоном:
— Только растопырь хлеборезку, и отягощу твой череп свинцовой пилюлей.
Арсений сипло вдохнул, попятился и задрожал. Ничего — в данном случае лучше перепугнуть, чем недостращать.
Когда мы подошли к контейнерам вплотную, я отодвинул салагу к груде гнилых шпал, шикнув:
— Стой здесь и не отсвечивай, что бы ни произошло. Сойдешь с этого места, и тебе мутант мошонку на чувствилища намотает.
Кажется, я всё-таки переборщил: комбез в паху каскадера набух мокрым пятном.
Лёвка напрягся, тихонько разрядил ружье и прислонил его к гофрированной стенке контейнера. Я не стал уточнять, почему он пренебрегает оружием: парню сейчас виднее. Наверное, в своих рефлексах он теперь уверен, а древняя двустволка будет лишь мешать.
Исчез Лёвка моментально. Я не уследил и пропустил момент, когда он сорвался с места, будто презрев силу инерции. Помнится, когда я возле КПП позавчера впервые столкнулся с отрядом ?гольников, меня тоже поразила манера их перемещения. Бестии словно бы игнорировали некоторые законы физики.
Арсений стоял как истукан, не смея даже прикрыть руками обмоченные штаны. Только глазные яблоки у него крутились туда-сюда, как шарики в лототроне. Хорошо, пусть стоит, целее будет. Мне хотелось посмотреть на экран наладонника, чтобы представлять, где сейчас Лёвка и с чем все же мы имеем дело, но я понимал, что в случае нападения окажусь не в лучшей ситуации, поэтому продолжал держать автомат в боевом положении и выцеливать пространство между двумя ближайшими контейнерами.
Визг и глухой удар взрезали слух настолько неожиданно, что мне пришлось заставить себя не надавить на спусковой крючок. Будь нервы вольного сталкера Минора чутка хилей — израсходовал бы зазря патрон.
Ком сплетенных тел мелькнул впереди серым росчерком, и я не успел разобрать, с кем сцепился Лёвка. Плохо! Не зная, с каким именно врагом предстоит сражаться, всегда стартуешь с заведомо проигрышной позиции.
Схватка продолжилась за торцом контейнера. Звуки возни и скулеж не прекращались. К ним добавилось невнятное бормотание. Почти сразу за Лёвкой и его неизвестным противником проход пересекли еще два серых мазка. И на мгновение повисла тишина. Хрясть. Да кто ж это такие, Демоны Зоны их побери? Хрясть. Хрясть…
Возле края контейнера я оказался уже в следующую секунду. Приставным шагом вышел из-за угла, готовый стрелять, но было уже поздно. Бой кончился.
Я стоял и смотрел на замершего в хищной позе Лёвку, чувствуя, как по спине маршируют стройными рядами крупные мурашки. Жуть-то какая. Главное, чтобы чувствительный Арсений не вздумал подойти и полюбопытствовать, что здесь произошло, а то, чего доброго, коньки протянет от вида столь чудесного натюрморта.
Небо сверкнуло стробоскопическими сполохами и в очередной раз уронило на гиблую землю ухающие раскаты грома.
Рукава Лёвки были по самые плечи забрызганы кровью, на разгрузку налипли темные сгустки, об анатомической принадлежности которых я предпочел не гадать. С когтей капало. В правой руке он продолжал держать изуродованное человеческое тело — легко, словно тряпичную куклу. Еще двое неудачников валялись рядом с вывернутыми на сто восемьдесят градусов головами и вспоротыми животами. Три хруста — три трупа.
Несмотря на пятна крови и ошметки внутренностей, я узнал цифровые камуфляжи бойцов спецподразделения «Пыль». Вот почему их перемещения было так трудно отследить, а движения напоминали размытые серые сгустки. Современные маскировочные комбезы позволяли солдатам сносно мимикрировать под окружающую среду. Жаль, Лёвка их изгваздал и подрал в лоскуты — могли бы козырно прикинуться.
«Пылевикам» не помогли острые тесаки. Применить огнестрельное оружие они тоже не успели. Их не спасли броники — парень каким-то невообразимым образом умудрился прямо в бою расстегнуть ремни и порвать под броней плоть своими страшными когтями.
Я на секунду представил, как Лёвка нападает на меня. Молниеносно, расчетливо, хладнокровно… Внутри затрепетал холодный язычок страха. Пришлось признать: у меня против такого существа — ни единого шанса. И спасибо случаю, что этот убийца — на моей стороне.
— Нужно уходить, — горловым голосом проворковал Лёвка, отпуская наконец безвольное тело «пылевика». Оно осело в грязь. — Где-то неподалеку есть еще военные.
— Веди, — сказал я, не решаясь вслух комментировать результаты схватки. Лёвка с каждой минутой будто бы отдалялся, становился чужим. — Сейчас только йогурта нашего доблестного подберу.
— Не бойся меня, Минор, — с придыханием проговорил Лёвка. Словно бы играючи сделал пункцию моим мыслям и угадал, что тревожит опытного ветерана. — Я просто хочу добраться до шахты и остановить черный туман. Хочу отвести большую беду. Этой проклятой земле и без того крепко досталось.
Он сноровисто обыскал трупы, положил в карман разгрузки пару гранат, бросил мне скользкий «рожок» для «калаша», а себе взял увесистый «Узи», который последний из подоспевших бойцов так и не успел снять с предохранителя. Складной приклад израильского пистолета-пулемета удобно лег на согнутый локоть: было видно, что Лёвке не впервой обращаться с этим редким для Зоны оружием.
Я обернулся, чтобы позвать приблудыша, и обомлел. Арсений стоял возле угла, как-то криво опираясь о контейнер. На роже подрагивала гримаса боли, а левая нога мучительно медленно отъезжала в сторону по скользкой грязи.
Если б не осмысленный взгляд, я бы подумал, что йогурта зомбировали.
— Скрижали нет-нет я пропущу, — внятно проговорил Арсений.
И вот тут мне стало уже всерьез не по себе. Только свихнувшегося от вида бойни ролевичка нам не хватало…
— Эй, — позвал я, — тебе плохо?
— Покойные скрижали, нет-нет я выйду.
Я вопросительно посмотрел на Лёвку. Парень не выглядел растерянным. Он подошел к Арсению, сдернул маску, уверенно взял приблудыша окровавленными пальцами за подбородок и отжал нижнюю челюсть. Тот не сопротивлялся. Изо рта вывалился розовый язык, в положении и пропорциях которого что- то было не так. Как будто левая часть весила гораздо больше, чем правая. Всё-таки мутант?
Я машинально поменял в автомате магазин на трофейный и передернул затвор.
— Скажи: мама мыла раму, — велел Лёвка Арсению, внимательно глядя на того в упор.
— Мама малым ходом… — начал приблудыш, но осекся, словно сам понял, что сморозил глупость. Он поправил правой рукой собранные в хвостик волосы и попробовал снова: — Мама… Не могу больше терпеть скрижали! Покойные на выход!
— Обе руки подними одновременно, — требовательно произнес Лёвка.
Горе-ролевик кивнул, совершил целый ряд непоследовательных движений, после чего его нога окончательно соскользнула в лужу, и он сел на задницу. Лёвка обернулся ко мне и констатировал:
— У него инсульт. Если не извлечь тромб, мозг скоро задохнется.
