расстоянии слоя побелки. Но вообще-то он — настоящий ас в своем деле.
Едва мы выкатили на шоссе, как он поднажал на акселератор. Шестьдесят, семьдесят, восемьдесят… Автобус мчал, как на крыльях. Пассажиры смеялись и улюлюкали, наслаждаясь быстрой ездой и свежим ветерком, задувавшим в приспущенные окна. Все шло замечательно.
И вдруг, примерно на полпути к Магалуфу, это случилось…
Первой не выдержала Глэдис. То ли от тряски, то ли от выпивки, то ли от того и другого, но сзади вдруг послышался сдавленный сдон, за которым последовал самый страшный для ушей курьера звук — характерный для выворачивания наизнанку клекот…
Я круто развернулся. Глэдис все-таки удалось добраться до окна, и сейчас она висела на нем, высунув голову наружу. В следующий миг автобус огласился дикими воплями — вместе со свежим бризом, задувавшим в приспущенные окна, лица ничего не подозревавших туристов оросил целый шквал тошнотворных кисловатых капель!
— Черт побери!
— Блин, что случилось!
— Что за дерьмо…
По всему автобусу несчастные англичане нагибались, приседали, размахивали руками и безудержно чертыхались.
Вторым пострадал Джордж Дарнли. Он слепо бросился к оконцу, но, немного не рассчитав, врезался головой в стенку автобуса.
Я испустил крик ужаса и, выхватив из отделения для перчаток с полдюжины гигиенических пакетов, кинулся ему на выручку.
— Вот, возьмите, Джордж!
Пытаясь ухватить Дарнли за пиджак, я склонился над Альбертом Фитчем. Это было жестокой ошибкой. Альберт, должно быть, и сам собиравшийся именно в эту секунду метнуться к окну, даже не заметил моего внезапного появления… Весь залп пришелся прямо на мой шикарный фирменный пиджак.
Я охнул, подавился… но сдержался. Курьера никогда не рвет — так гласят правила.
— Вот… Держите! — кричал я, раздавая направо и налево пакеты.
Проревев Антонио, чтобы он сбавил скорость, я устремился на место за новой порцией пакетов. Антонио с недоумением покосился на меня и, лишь увидев мой парадный пиджак, понял, в чем дело — он даже не подозревал, что происходит. Глаза испанца вылезли из орбит.
— Остановись, как только сможешь! — выкрикнул я. — Всем плохо!
Он кинул ещё один взгляд на мой перепачканный пиджак и позеленел.
— О, нет! — простонал я. — Только не ты! Сосредоточься на дороге!
К тому времени, как мы добрались до 'Польенсы', пострадали ещё шестеро. Я до сих пор не представляю, как выстояли остальные, ведь всю дорогу они держались буквально на волоске.
Глэдис спустилась на землю бледная, как смерть.
— Из… извините, — пролепетала она.
— Ерунда, душка, — успокоила её Дорис. — Ты не виновата. Все это дурацкое шампанское. Сейчас заберешься в постельку и…
Мало помалу, выбрались и остальные.
— Ну и ночка, — вздохнул Джордж Дарнли. — Будет о чем порассказать, когда я доберусь до дома.
— Я подам на них в суд! — проквакал Альберт Фитч. — Надо же попотчевать приличных людей таким дерьмом!
— Шампанское тут ни при чем, Альберт, — твердо заявила Элла, подталкивая его вниз по ступенькам. — Все дело в том, что вы вылакали целую бочку.
— Спокойной ночи, Расс, — улыбнулась Дорис. — Вы не виноваты, что мы так назюзюкались. Если не считать последнего получаса, то вечер удался на славу.
Я попрощался с Антонио, забрался в свой 'мерседес', стараясь держаться от самого себя подальше, и покатил домой. Войдя в подъезд, я с завистью услышал музыку и счастливые голоса, доносившиеся из-за двери Патрика, и на мгновение меня обуяла дьявольская мысль — что, если мне вломиться к ним и расстроить их вечеринку одним лишь своим пахучим появлением? Впрочем, уже в следующую секунду я отогнал эту затею прочь и поднялся к себе.
Когда я вошел в квартиру, во мне уже взыграл боевой дух Тобинов. Стрелки будильника показывали час ночи. Быстро принять ванну, переодеться, рвануть в Пальму… Если повезет, то к трем часам я вернусь. Гулянка будет ещё в самом разгаре. Еще успею!
Я быстро принял душ и почувствовал себя человеком. Потом прошлепал в спальню, но не успел ещё отобрать рубашку, как прозвенел звонок, вмиг разрушивший все мои мечты о потрясающей блондинке, поджидавшей меня внизу.
— Тобин? Привет, старик, это Кейт Бил из 'Мидас-Турз'. У тебя никто не отбился от стада?
— В каком смысле?
— Господи, и кого у вас в 'Ардмонте' набирают? Ты разве не пересчитываешь своих клиентов?
— Бил, я очень спешу…
— Здесь у меня одна старушенция, некая миссис Поппет. Она уверяет, что принадлежит к твоей пастве.
— Миссис Поппет…
— Она прикорнула на заднем сиденье моего автобуса. Вернувшись в отель, я обнаружил её мирно похрапывающей. Я бы на твоем месте немедленно примчался за ней. Она рвет и мечет!
— Почему?
— Потому, что все автобусы выкрашены одинаково.
— Черт побери! А… Где вы находитесь, Бил?
Он зловеще хохотнул.
— В Сольере, старик. В Пуэрто-де-Сольере.
Я чуть не упал. Сольер расположен на северной оконечности острова, примерно в часе езды от Магалуфа.
— О, нет! — простонал я.
— Не унывай, Тобин, — хмыкнул этот негодяй. — В такую ночь прокатиться — одно удовольствие. Старуху найдешь в 'Харборе'. И — не заставляй её долго ждать!
— Бил…
Послышался сигнал отбоя.
Черт бы побрал эту старую засранку!
Я натянул рубашку, влез в костюм, схватил ключи от машины и сыпанул вниз по ступенькам. Патрик открыл мне дверь с такой самодовольной ухмылкой, что я с трудом удержался, чтобы не съездить ему по роже.
— Ага, вот и наш герой-любовник заявился! — провозгласил он, осклабившись до ушей. — Заходи, тебя ждут, не дождутся.
— Патрик, я не могу…
— Что!?
— Я не могу, черт возьми! Чертову миссис Засранер-Поппет угораздило уснуть в чужом автобусе, а Вилли Рэндалл ухитрился сломать ногу, и ему накладывают гипс в пальмской больнице…
У Патрика даже челюсть отвисла.
— Ты не спятил?
— Все тут, похоже, спятили! Баста, завтра же увольняюсь. И какой болван я был, что согласился стать курьером!
— Послушай… — Патрик воткнул мне в ладонь гигантский стакан коктейля и схватил меня за локоть. — Заскочи на минутку.
— Не могу! Миссис Поппет…
— Расселл, ты обязан с ней познакомиться. Ты никогда себе не простишь…
