немедленно заключить его в сумасшедший дом на остаток лет…
Что ж, я не стал бы его винить. Большего сумасбродства нельзя было и вообразить.
Как ни странно, санитаров у меня дома не оказалось. Зато меня поджидала телеграмма. Ее прислали из Лондона, и радости моей по прочтении не было конца. Вот, что я прочитал:
'ПРИЛЕТАЮ ВОСКРЕСЕНЬЕ ВОСЬМОГО ИЮНЯ 19–00 ТЧК ГОТОВЬ ПЫШНУЮ ВСТРЕЧУ ВЗВОДОМ ПОДРУГ ТЧК ЕСЛИ НЕ ВСТРЕТИШЬ ЗПТ УБЬЮ ТЧК ТОНИ ТЧК'
Некоторые из вас уже читали про Тони Дейна. Это тот самый приятель, с которым я познакомился в ливерпульской больнице во время работы сборщиком долгов. Это Тони увлек меня в Лондон и побудил сниматься в телевизионных роликах, за что я ему несказанно благодарен.
Известие о его приезде сразу взбодрило меня. Я, правда, с трудом представил, что от меня останется к концу июня, если я буду проводить время в обществе таких ловеласов, как Тони и Патрик. От одной мысли мне стало зябко.
Впрочем, вполне возможно, что уже завтра мне дадут расчет и пинком вышвырнут с Мальорки. Ну и что? Плевать мне на Пейна, решил я. Останусь здесь за свой счет.
Забравшись под душ и радостно напевая, я смыл с себя дорожную грязь и облачился в фирменный синий пиджак и серые брюки, готовясь к фиесте.
Ах, фиеста!
Черт возьми, знай я наперед, во что она выльется, я бы простоял под душем всю ночь.
Глава вторая
К 'Польенсе' я подкатил немного заранее, чтобы разыскать всех своих клиентов и запихнуть их в автобус (как правило, эта процедура отнимает у меня около получаса), но, уже войдя в вестибюль, понял, что меня ожидает довольно жаркий вечер.
В гомерическом хохоте, несущемся со стороны бара, без труда угадывалось обильное воздействие алкоголя, что, впрочем, было мне только на руку — уже разогревшаяся компания не нуждалась в том, чтобы её развлекали.
— И-ии, мистер Тобин! — радостно взвизгнула Дорис Черепахоу. — Идите к нам, тяпнем рюмашку!
— Ага, тяпнем! — поддакнула Элла Харботл, помахивая стаканом, в котором легко угадывалась 'Кровавая Мэри'.
В следующий миг меня окружила весело гогочущая толпа клиентов, каждый из которых норовил влить в меня галлон какого-нибудь спиртного напитка. Приняв от кого-то кружку пива, я огляделся по сторонам, пытаясь определить, удастся ли мне до полуночи загнать этих выпивох в автобус.
Уильям Рэндалл демонстрировал миссис Фартинг танцевальные па прошлого века. Судя по особенно виртуозному пируэту, выполненному на одной ноге, престарелый глухарь не просыхал с самого утра.
Глэдис Уэнтворт и Эсма Болд сидели на высоких табуретах у стойки бара, строя глазки бармену Хуану, застенчивому с вида и довольно привлекательному молодому островитянину, который, если верить молве, не пропускал ни одной юбки.
Девушки выглядели совершенно обворожительно. Эсма была в золотистом парчовом платье с прорезями в самых интересных местах; Глэдис же выставляла всем на обозрение свои ажурные трусики и грандиозный бюст — она была облачена в немыслимое микроплатьице, декольтированное до самого низа. Во всяком случае, я без труда видел не только обе половинки спелого грейпфрута, но и её пупок. Зрелище первоклассное — так наверняка считал Хуан. Бедняга настолько окосел от прелестей Глэдис, что, наполняя её стакан, пролил почти полбутылки на стойку бара.
— Привет, Хуан! — выкрикнул я, стараясь перекрыть пандемониум.
— Добрый вечер, сэр, — откликнулся он, ухитрившись-таки плеснуть пару капель лимонада в рюмку виски, не отрывая взгляда от декольте Глэдис.
Я приблизился к девушкам.
— Вы выглядите совершенно сногсшибательно. Глаз не отвести.
— Вы тоже, — проворковала Глэдис, нагибаясь и щупая ткань, из которой был сделан мой пиджак. — Потрясный материальчик.
Черт побери, я и в самом деле видел её пупок!
— Ваш — тоже, — промямлил я, умирая от желания прикоснуться к её парчовому платьицу.
Звон за моей спиной возвестил, что Хуан наконец разбил бутылку. Немудрено — то, на что он пялился, было зрелищем не для слабонервных.
Глэдис подняла голову и одарила меня улыбкой, которую я бы рискнул назвать сексуальной.
— Не забудьте, что обещали сегодня вечером станцевать со мной фру-фру, — напомнила она.
— Глэдис, — произнес я, борясь с нечеловеческим искушением и мужественно глядя прямо ей в глаза, — мне ничего на свете так не хочется, как сплясать с вами фру-фру. Желание Глэдис — закон. Клиент всегда прав. Курьерские наставления гласят, что выполнять любые пожелания клиента — мой священный долг. Я обязан оказывать любые услуги, которые помогут клиенту лучше отдохнуть. Насколько я понимаю, фру-фру вполне можно отнести к понятию 'услуги'.
— Угу, — радостно захихикала Глэдис, и вдруг громко икнула. — Ох, извините.
Хуан едва не подавился.
— Девушки, — серьезно заговорил я, посмотрев на часы. — Если мы сейчас не загоним всю шайку- лейку в автобус, то опоздаем на фиесту. — Я повернулся к орущей компании и громко провозгласил:
— Друзья! Допивайте до дна и идемте к автобусу.
— Ни за что! — проквакал за моей спиной срывающийся фальцет.
Я обернулся и увидел Альберта Фитча, долговязого зануду с водянистыми глазками, жирафьей шеей, тонкими губами и огромным крючковатым носом, при виде которого у меня сразу начинали чесаться руки.
Я выдавил вежливую улыбку.
— Уже десять минут восьмого, мистер Фитч. Мы же не хотим опоздать на фиесту, не правда ли?
Так я сказал. А про себя подумал вот что: 'А ну вытряхивайся из кресла, скотина, не то я вставлю тебе в нос оливку и забью её внутрь клюшкой для гольфа'.
— Идемте, друзья… — снова воззвал я. — Вперед, по коням!
Никто даже ухом не повел. Я пожал плечами и повернулся к девушкам.
— Никто не хочет ехать. Можно подумать, что их приглашают не на фиесту, а на похороны.
— Просто у вас серьезный соперник, — объяснила Эсма. — У Фреда Стейла сегодня день рождения.
Она кивком указала на огромного краснорожего бегемота, который, я был уверен, смеялся, не переставая, вот уже целую неделю. Когда бы я его ни встречал, толстяк покатывался со смеху. Я прочитал в анкете, что Стейли фермер, и я не без оснований подозревал, что денег у него куры не клюют. Может, именно поэтому он такой веселый.
— Он уже заказал всем по четыре круга выпивки, — похвасталась Эсма. Очень щедрый толстячок.
— Тогда понятно, почему никто не торопится, — кивнул я. Мне также стало ясно, почему все так назюзюкались.
— Вот что я вам скажу, — доверительно произнесла Глэдис, опираясь на мою руку — возможно, чтобы не упасть с табурета. — Дайте им ещё пять минут, а потом закатимся на фиесту втроем: вы, я и Эсма. Что вы на это скажете?
— Замечательная мысль! — подхватила Эсма. — А четвертым будет Патрик.
— Патрика я удушу собственными руками, — мстительно пригрозил я. — Его ждет медленная и мучительная смерть.
