Наш Кирилл, по выражению сестры Станы, был крепким соколиным орешком. Я не верила, что сумею увести его от соколов, но все же решила попытать счастья.
— Кирилл!
— Чего тебе? — Он поднял на меня глаза.
— Кирилл, переходи к орлам!
— Я? К орлам? Ты, Бранка, случаем, не рехнулась?
— Подумай, Кирилл!
— Бранка, ты думаешь, что ты орлица?
— Да, орлица…
— Ты сова! Совы и сычи — вот вы кто! Совы и сычи — ночные разбойники, — дразнил меня брат.
— Я орлица! Орлица!
— А я сокол! Соколенок!
Обуянная гневом, я бросилась на него с кулаками, но он мигом вытянул вперед ладони, принимая на них все мои хлипкие удары. А потом воздал мне сторицей.
В другой раз я принялась дразнить его уже с кухонного порога:
Кирилл выслушал меня до конца и запальчиво крикнул:
— А ну-ка, повтори!
Так на же тебе, негодник! Получай! Я орала во все горло. Но Кирилл и на этот раз не остался в долгу:
Кирилл и впрямь твердый орешек, настоящая соколиная косточка! Пусть же узнает об этом сестра Стана!
Мама в который уже раз рассказывала, как учитель в Крапиве описывал ребятам итальянцев.
— Итальянцы маленькие, говорил он, и шажки у них мелкие, такие мелкие, что я при всем желании не могу вам этого изобразить. Лучше я вам рукой покажу, как шагают итальянцы.
Мама вытянула большой и указательный пальцы, и они быстро забегали по столу.
Мы с Кириллом держались за бока от смеха Вдруг он перестал смеяться и насмешливо спросил:
— А как шагаете вы, орлы?
— Как?
— А вот как! Можешь полюбоваться!
И он заходил по кухне торопливыми семенящими шажками. Я готова была лопнуть от злости.
— А как ходите вы, соколы?
— Как?
— А вот как!
И я зашагала широким размашистым шагом, так смешно раскорячив ноги, что мама и брат так и закатились. Мне же было не до смеха. Меня душили слезы ярости.
На сборе орлов мы стояли полукругом в белых фартуках и в белых панамках.
Пели мы, подражая движениям прачек, -
Я вернулась со сбора. Кирилл, видевший наше выступление, заявил, что это умора, а не гимнастика. Орлы никудышные гимнасты, а уж орлицы…
И он принялся нас передразнивать. Вытянул руки, сжал кулаки, правый кулак рывком засунул под левую мышку левый — под правую. Эти нелепые движения он делал так быстро, что я видела только бессмысленное мелькание рук.
Кирилл так насмехался над нами, что я не выдержала. Яростно кинулась я на брата, начала колошматить его кулаками по спине. Он спокойно стоял на месте, а глаза его говорили, что он даже не чихнет от моих смешных колотушек.
Я надулась и отошла в сторону.
Сестра Стана поинтересовалась, перешел ли мой брат к орлам. Я сказала, что не перешел и никогда не перейдет. Он сокол, и никаких гвоздей!
По правде говоря, к этому времени монахини меня сильно разочаровали.
Я перестала ходить на гимнастику, а потом перешла к соколам.
С ними я участвовала в ежегодных физкультурных парадах.
Публичные выступления соколов были нашим праздником, праздником всего города. Мы шли колонной. Впереди в полной парадной форме соколов гарцевали на рослых вороных жеребцах наши вожаки. На их фуражках развевались соколиные перья.
Мы громко пели наш гимн:
И дальше:
В то время до нас доходили худые вести. Итальянские фашисты сожгли в Триесте словенский
