осторожность, то упадете, сломаете себе шею и раздавите кучу дорогих цветов.
– В таком случае, – произнес человек за окном, который, по-видимому, раздумывал над той же
перспективой, но при этом слегка по-иному расставлял прилагательные, – не будете ли вы добры
отключить экран и пустить меня внутрь?
– На это не надейтесь, – сказала Аркадия. – Вы, вероятно, хотели забраться в другой дом,
потому что я не из тех девушек, что пускают незнакомых мужчин в… в свою спальню в такое время
суток.
Произнося это, она приспустила веки в знойной томности – или неуклюжем подобии таковой.
Все остатки шутливого настроения исчезли с лица молодого человека. Он пробормотал:
– Разве это не дом доктора Дарелла?
– А зачем я должна отвечать на этот вопрос?
– О Галактика… Всего хорошего.
– Если вы соскочите, молодой человек, то я лично включу тревогу.
(Это должно было прозвучать как отточенный и изощренный всплеск иронии, ибо, на
опытный взгляд Аркадии, незнакомец был зрелым человеком лет по крайней мере тридцати – в
сущности, очень пожилым мужчиной.)
После затянувшегося молчания тот натянуто спросил:
– Но послушай, девочка, если ты не хочешь, чтобы я остался, и не хочешь, чтобы я ушел, то
чего же ты хочешь вообще?
– Вы можете войти, я полагаю. Доктор Дарелл действительно живет здесь. Я сейчас выключу
экран.
Осторожно оглядевшись, молодой человек просунул руку в окно и вскарабкался внутрь.
Отряхнув колени несколькими сердитыми движениями, он обратил к ней раскрасневшееся лицо.
– Вы вполне уверены, что когда меня здесь обнаружат, ваша репутация не пострадает?
– В меньшей степени, нежели ваша, ибо как только я услышу шаги снаружи, я начну кричать и
визжать, и скажу, что вы вломились силой.
– Да? – поразился незнакомец. – А как вы собираетесь объяснить отключение защитного
экрана?
– Фи! Это как раз просто. Прежде всего, никакого экрана нет.
От досады глаза гостя расширились.
– Значит, это был блеф? Послушай, малышка, а сколько тебе лет?
– Я нахожу подобный вопрос весьма неуместным, молодой человек. И я не привыкла, чтобы ко
мне обращались 'малышка'.
– Неудивительно. Вы, вероятно, переодетая Мулова бабушка. Вы не возражаете, если я
удалюсь до того, как вы организуете званый ужин с публичной казнью и со мной в качестве
исполнителя центральной роли?
– Вам лучше бы не уходить. Мой отец ждет вас.
Взгляд человека снова стал опасливым. Приподняв бровь, он как бы между прочим спросил:
– Ого! А что, у вашего отца кто-то находится?
– Нет.
– А еще кто-нибудь его спрашивал?
– Только торговцы – и вы.
– Происходило ли еще хоть что-нибудь необычное?
– Только ваше появление.
– Да позабудьте вы про меня! Хотя нет, не забывайте. Скажите, откуда вы узнали, что ваш отец
меня ожидает?
– О, ничего сложного. На той неделе он получил Персональную Капсулу личной настройки, с
самоокисляющимся посланием – ну, вы сами знаете. Капсулу он выбросил в ликвидатор, отправил
вчера Поли – это наша служанка, понимаете – в месячный отпуск, чтобы та могла повидать свою
сестру в городе Терминусе, а сегодня он застелил кровать в свободной комнате. Так что я поняла: он
ждет кого-то, о ком мне не следует знать. Потому что обычно он мне все рассказывает.
– В самом деле? Я удивлен, что он так поступает. По-моему, вы и так все знаете заранее.
– Обычно так и бывает.
Тут Аркадия рассмеялась. Она чувствовала себя прекрасно. Хотя гость и был пожилым
человеком, он обладал весьма впечатляющей наружностью – курчавыми каштановыми волосами и
ясно-голубыми глазами. Кто знает, повзрослев, она, возможно, встретит кого-то похожего.
– Ну а как, – спросил гость, – вы узнали, что он ждет именно меня?
– А кого же еще он может ждать? Он разводит такую сверхтаинственность – понимаете, что я
имею в виду, – и тут вы начинаете рыскать вокруг, стараясь пробраться через окно, вместо того, чтобы
войти в парадную дверь, как поступили бы при наличии хоть капельки здравого смысла, – она
вспомнила любимую фразу и тут же ею воспользовалась: – Мужчины так глупы!
– Вы, видно, страшно самодовольвы, крошка? О, я хотел сказать – барышня. Но знаете ли, вы
можете ошибаться. Что если я скажу вам, будто все услышанное от вас для меня новость и, насколько
мне известно, ваш отец поджидал кого-то другого.
– О, я так не думаю. Я не приглашала вас в окно до того момента, пока не увидела, что вы
бросили ваш портфель.
– Мой что?
– Ваш портфель, молодой человек. Я не слепая. Вы его уронили не случайно, поскольку сперва
посмотрели вниз, чтобы убедиться, что он упадет куда надо. Потом вы, должно быть, сообразили, что
портфель свалится в кусты и не будет заметен, так что вы бросили его и даже не обернулись вслед. Ну
а раз вы полезли в окно, а не в парадную дверь, то это должно означать, что вы не очень доверяли
обстановке в доме и решили разузнать все заранее. А после того, как вы столкнулись в моем лице с
некоторыми трудностями, вы позаботились о своем портфеле прежде, чем о себе, а это означает, что
вы считаете его содержимое более ценным, нежели собственную безопасность, а это, в свою очередь,
означает, что пока вы здесь, а портфель там, и мы оба знаем, что он там, вы, по-видимому,
совершенно беспомощны.
Тут она остановилась, чтобы наконец вдохнуть воздух, и гость, стиснув зубы, произнес:
– За исключением того, что, как мне кажется, я придушу вас до состояния средней мертвости и
уйду отсюда вместе с портфелем.
– За исключением того, молодой человек, что у меня под кроватью лежит бейсбольная бита, до
которой с того места, где сижу, я могу дотянуться в две секунды, и для девушки я очень сильна.
Последовала немая сцена. Наконец 'молодой человек' с натянутой вежливостью проговорил:
– Раз уж мы так близко познакомились, мне следует представиться. Я Пеллеас Антор. А ваше
имя?
– Я Арка… Аркади Дарелл. Рада встретиться с вами.
– Ну а теперь, Аркади, не будешь ли ты хорошей девочкой и не позовешь ли отца?
Аркадия задрала нос.
– Я не девочка. И считаю вас ужасным грубияном. Разве так просят о чем-нибудь?
Пеллеас Антор вздохнул.
– Очень хорошо. Не будете ли столь добры, дорогая старушечка, набитая лавандой под
