– Или вы намереваетесь вернуться, чтобы предупредить ваших соотечественников? К
космическим безднам ваши увертки! Я желаю знать правду. А не то я вытяну ее из вас вместе с
половиной кишок.
– Я г… говорю только правду, и я должен вам н… напомнить, ваша с… светлость, что я
гражданин Установления. В… вы не можете применить ко мне насилие, иначе в… вам не избежать
серьезных последствий.
Лорд Калгана оглушительно расхохотался.
– Детские угрозы! Ужасы, которыми можно напугать одних идиотов. Хватит, господин Мунн,
я был с вами терпелив. В течение двадцати минут я слушал, как вы подробно излагали мне
утомительную чушь, на сочинение которой у вас ушли, наверное, бессонные ночи. Напрасные усилия.
Я знаю, что вы явились не только затем, чтобы разгребать мертвую золу, оставшуюся от Мула, и
подогревать пепелище – вы явились сюда за большим, хотя и не признаетесь в этом. Ну что, прав я
или нет?
Взгляд Мунна выражал неподдельный ужас; более того – бедняга даже не мог вздохнуть. Лорд
Стеттин заметил это и похлопал гостя с Установления по плечу так, что тот закачался вместе со
стулом, на котором сидел.
– Хорошо. Будем откровенны. Вы изучаете План Селдона. Вы знаете, что он уже
недействителен. Вы знаете, возможно, что теперь моя победа неизбежна. Я и мои наследники – вот
кто будущие победители! Послушайте, дружище, какая разница, кто именно создаст Вторую
Империю, если она так или иначе будет создана. У Истории нет фаворитов, не так ли? Вы боитесь
сказать мне? Вы же видите, что мне известно о цели вашей миссии.
Мунн хрипло выговорил:
– Чего в… вы х… хотите?
– Вашего присутствия здесь. Я не желаю, чтобы излишнее доверие к Плану испортило его. Вы
понимаете в этих вещах больше моего; вы заметите небольшие ошибки там, где я могу их упустить.
Послушайте, вы будете потом вознаграждены; вы получите свою честную долю добычи. Что вы
можете сделать, вернувшись на Установление? Отвратить почти неизбежное поражение? Продлить
войну? Или это просто патриотическое желание умереть за отечество?
– Я… я… – Мунн поперхнулся и замолчал, не в силах выговорить ни слова.
– Вы остаетесь, – доверительно сказал Лорд Калгана. – У вас нет выбора. Погодите-ка, -
вспомнил он уже напоследок. – Меня проинформировали, что ваша племянница принадлежит к роду
Бейты Дарелл. Это так?
Хомир издал сдавленное 'Да'. В этот миг ничто, кроме холодной истины, не могло придти ему
в голову.
– Это известный род на Установлении?
Хомир кивнул:
– По отношению к которому Установление не потерпит никакого оскорбления.
– Оскорбления! Не будьте дураком, дружище, я думаю совсем в другом направлении. Сколько
ей лет?
– Четырнадцать.
– Так! Что ж, ни Второе Установление, ни даже сам Хари Селдон не могут ни остановить ход
времени, ни помешать девочке превратиться в женщину.
Сказав это, он повернулся на каблуках и, шагнув к задрапированной двери, разъяренно
распахнул ее.
– Ради Космоса, зачем ты притащила сюда свою трясущуюся тушу? – загремел он.
Госпожа Каллия заморгала и сказала тоненьким голосом:
– Я не подозревала, что у тебя кто-то есть.
– Значит так. Я с тобой об этом еще поговорю. А сейчас я хочу увидеть твою спину – и
побыстрее!
Ее поспешные шаги затихли в глубине коридора. Стеттин возвратился.
– Остаток затянувшейся интерлюдии. Это все скоро кончится. Четырнадцать, вы сказали?
Хомир глядел на него, и ужас охватывал его с новой силой!
Когда дверь бесшумно открылась, Аркадия вздрогнула. Краем глаза она сразу же уловила
резкое движение, хотя и не спешила откликнуться на жест отчаянно манившего ее пальца. Но затем,
словно укрепившись в своих подозрениях при виде этого белого, подвижного пальца, Аркадия на
цыпочках подошла к двери.
Шаги отдавались в грозной тишине коридора. То была, конечно, госпожа Каллия. Хотя она
больно вцепилась в руку Аркадии, та почему-то покорно согласилась следовать за ней. Госпожи
Каллии, по крайней мере, она не боялась.
Но что все это значило?
Теперь они оказались в будуаре, который, казалось, весь состоял из розового пуха и сахарной
ваты. Леди Каллия встала спиной к дверям. Она сказала:
– Это наш личный коридор ко мне… в мою комнату, понимаешь, из его кабинета. Ну его, ты
понимаешь?
Большим пальцем она сделала движение, точно желая показать, что сама мысль о нем терзает
ее душу смертельным страхом.
– Это такое везение… такое везение… – ее зрачки расширились, скрыв голубизну ее глаз.
– Не могли бы вы мне сказать… – робко начала Аркадия.
Каллия пришла в неистовство.
– Нет, крошка, нет. Нет времени. Снимай одежду. Пожалуйста. Пожалуйста. Я дам тебе
другую, и они тебя не узнают.
Она полезла в гардероб, разбрасывая вокруг себя бесполезные тряпки, в лихорадочных
поисках чего-то такого, что девочка могла бы надеть, не рискуя превратиться в приманку для
похотливых ухажеров.
– Вот, это подойдет. Должно подойти. У тебя есть деньги? Вот, бери это все – и это тоже, – она
стаскивала украшения с ушей и пальцев. – Только отправляйся домой, домой – на твое Установление.
– Но Хомир… мой дядя… – тщетно протестовала Аркадия сквозь заглушавшие голос складки
ароматного и роскошного одеяния из пенометалла, которое госпожа Каллия в этот момент натягивала
ей на голову.
– Он не сможет уехать. Пусик задержит его навсегда, но ты не должна здесь оставаться. Ох,
дорогая, неужели ты не понимаешь?
– Нет, – Аркадия силой остановила ее. – Я не понимаю.
Госпожа Каллия стиснула руки.
– Ты должна вернуться и предупредить свой народ, что будет война. Разве не ясно?
Подавляющий страх, казалось, удивительным образом придал ясность ее мыслям и словам, в
полном противоречии с ее привычным обликом.
– Теперь пошли!
Наружу они вышли другим путем – мимо чиновников, которые внимательно взглянули на них,
не видя, однако, причины задерживать ту, кого лишь Лорд Калгана мог остановить безнаказанно.
Когда они миновали двери, охранники щелкнули каблуками и отдали честь.
Аркадия перевела дух только когда это, казалось, бесконечное путешествие закончилось – хотя
