пресеклась, а затем дальше, дальше, пока не скользнул к точке, где одиноко искрилась одна-
единственная звезда, и не застыл там. Дальше простиралась одна непроглядная тьма.
– 'Звездный Предел' – просто сказал молодой человек. – Ткань Туманности истончается здесь,
и свет этой единственной звезды пробивается сквозь нее в одном только данном направлении – чтобы
засиять на Транторе.
– Вы пытаетесь сказать мне, что… – голос Мулова генерала дрогнул.
– Я не пытаюсь. Это звезда Ределл – Звездный Предел.
Зажглось освещение. Линза исчезла. Тремя широкими шагами Притчер подошел к Чаннису.
– Что навело вас на эту мысль?
И Чаннис со странным, озадаченным выражением лица откинулся в кресле.
– Это было случайно. Я был бы непрочь приписать свою догадку собственному интеллекту, но
это в самом деле была только случайность. Как бы то ни было, это вполне подходит. Согласно нашим
справочникам, Ределл является олигархией. Он правит двадцатью семью населенными планетами. Он
не обладает высокоразвитой наукой. И, что самое главное, это малозаметный мир, приверженный к
строгому нейтралитету в местной политике и не отличающийся экспансионизмом. Я думаю, нам
следовало бы ознакомиться с ним поближе.
– Вы информировали об этом Мула?
– Нет. И не будем информировать. Мы уже находимся в космосе и готовимся к первому
прыжку.
Притчер во внезапном ужасе подошел к обзорной панели. Когда он переключил ее, глазам его
предстал холодный космос. Притчер пристально, неотрывно смотрел на экран, потом обернулся. Его
рука машинально потянулась к гладким, удобным обводам рукояти бластера.
– По чьему приказу?
– По моему приказу, генерал, – в первый раз Чаннис обратился к нему по званию, – пока я
занимал вас здесь. Вы, вероятно, не почувствовали ускорения, потому что старт произошел в тот
момент, когда я включил увеличение Линзы. Вы, без сомнения, вообразили, что это иллюзия,
вызванная кажущимся движением звезд.
– Но почему? Что мы вообще делаем? В чем тогда был смысл этой вашей чепухи насчет
Ределла?
– Никакой чепухи. Я был абсолютно серьезен. Мы направляемся именно туда. Мы отбыли
сегодня, потому что наш старт намечался спустя три дня. Генерал, вы не верите во Второе
Установление, а я верю. Вы просто следуете указаниям Мула; я же сознаю немалую опасность
Второго Установления. Оно имело пять лет на подготовку. Как они подготовились, я не знаю, но что
если у них есть агенты на Калгане? Если мое сознание будет содержать в себе информацию о
местонахождении Второго Установления, они, пожалуй, это обнаружат. Моя жизнь более не будет в
безопасности, а я очень привязан к своей жизни. Даже при самой крошечной и удаленной
возможности подобного оборота дел я постараюсь вести игру осторожно. Так что о Ределле не знает
никто, кроме вас, а вы узнали о нем, находясь уже в космосе. И даже в этом случае есть еще вопрос
экипажа, – Чаннис снова улыбнулся – иронично, демонстрируя, что полностью владеет ситуацией.
Рука Притчера упала с бластера. На миг его пронзило смутное недоумение. Что мешало ему
действовать? Что сдерживало его самого? Во времена, когда он был мятежным и не поощряемым
начальством капитаном коммерческой империи Первого Установления, такую решительную и
дерзкую акцию он предпринял бы куда быстрее Чанниса. Был ли Мул прав? Был ли его
контролируемый разум так сосредоточен на повиновении, что потерял инициативу? Притчер
чувствовал, как сгущающееся уныние ввергает его в непонятную апатию. Он сказал:
– Хорошо сделано! Однако в будущем, прежде чем принимать решения такого рода, вы будете
советоваться со мной.
Его внимание привлек мигающий сигнал.
– Это в машинном отделении, – небрежно бросил Чаннис. – Они запустили прогрев с
пятиминутной готовностью. Я просил их сообщить, если возникнут какие-либо проблемы. Хотите
пока меня подменить?
Притчер безмолвно кивнул. Нахлынувшие внезапно мысли о подступающем пятидесятилетии
вызвали какую-то опустошенность. Обзорный экран усеивали редкие звезды. Один его край
затуманивало тело Галактики. Что если бы он был свободен от влияния Мула…
Но он в ужасе отогнал от себя эту мысль.
Главный инженер Гукслани пристально разглядывал молодого человека в штатском, который
вел себя с уверенностью флотского офицера и, видимо, был облечен немалой властью. Гукслани,
состоявший во флоте чуть ли не с детства, имел обыкновение путать власть с соответствующими ей
внешними отличиями.
Но этого человека назначил Мул, а Мул был, разумеется, последней инстанцией. И все. Даже
подсознательно он не сомневался в этом. Эмоциональный контроль уходил далеко вглубь.
Он без слов протянул Чаннису маленький овальный предмет.
Чаннис взвесил его на руке и ободряюще улыбнулся.
– Вы ведь человек с Установления, не так ли, шеф?
– Да, сударь. Я служил восемнадцать лет во флоте Установления, пока Первый Гражданин не
взял верх.
– Инженерную подготовку проходили на Установлении?
– Дипломированный техник первого класса – Центральная Школа Анакреона.
– Неплохо. И вы нашли это в блоке связи, там, где я и просил вас посмотреть?
– Да, сударь.
– Данный предмет относится к этому блоку?
– Нет, сударь.
– Тогда что же это такое?
– Гипертрассер, сударь.
– Этого недостаточно. Я не с Установления. Что это такое?
– Это устройство, позволяющее следить за кораблем при движении в гиперпространстве.
– Другими словами, за нами можно следить повсюду.
– Да, сударь.
– Хорошо. Это ведь новое изобретение? Оно разработано одним из исследовательских
институтов, организованных Первым Гражданином, ведь так?
– Полагаю что так, сударь.
– И его конструкция является государственной тайной. Правильно?
– Полагаю что так, сударь.
– И все же эта штука здесь. Любопытно.
Чаннис в течение нескольких секунд медленно перебрасывал гипертрассер из одной руки в
другую. Потом он резко заключил:
– Тогда возьмите его и установите в то самое место, где вы его нашли, и именно в таком
положении, в каком вы его нашли. Понятно? А потом забудьте об этом происшествии. Начисто!
Главный инженер механически, хотя и с трудом, отдал честь, круто повернулся и ушел.
Корабль мчался сквозь Галактику. Его путь среди звезд выглядел пунктирной линией с
широкими пробелами. Штрихами являлись редкие отрезки от десяти до шестидесяти световых
