Она отвела глаза и бросила взгляд на текущую воду: пару секунд в ее голове велся мысленный спор. Я знал, о чем она думает.
«Не позволяю ли я себя использовать? Не продаюсь ли я? Не ввязываюсь ли в аферу? Кого он думает одурачить? А с другой стороны, кому какое дело, что я думаю?»
Она пожала плечами.
— Ладно, полсотни баксов.
Я выпустил воздух и только тут сообразил, что ждал ответа, затаив дыхание.
— Соображаешь, прям как я.
Глава вторая
Половину рож из группы тестирования я знал. Энтони и Трез, которые работали на доктора Джей из Бронкса. Хайро Ваката — доска под мышкой и наушники с яркими оранжевыми вспышками на шее, такие здоровенные, что в них и посадки самолета не услышишь. Команда из «Силиконовой аллеи» (не путать с Силиконовой долиной) во главе с Лексой Леголт, спрятанной за черными очками в толстой оправе, и с МР3- плеером (производства компьютерной компании, носящей название фрукта, частенько употребляемого в начинку для пирогов). Хиллари Уинстон-Смит (Дефис), притащившаяся аж с Пятой авеню, и Тина Каталина, на ее розовой футболке красуется слоган, написанный вроде бы по-английски, но с японским уклоном.
Короче говоря, та еще компания.
Признаться, на этих мероприятиях я чувствовал себя немного не в своей тарелке. Обычно мои ровесники свободно высказывают свое мнение, возбуждаясь уже от одной мысли, что оно может быть кому-то интересно, но никогда не делают это в составе оплачиваемых «фокусируемых» или тестируемых групп. Вот и сейчас мы с Джен были самыми молодыми из собравшихся в комнате да еще притащились без соответствующего прикида. Она в униформе фирмоненавистников, со срезанными или закрашенными брендами; я в своем обезличенном камуфляже — футболке цвета высохшей жевательной резинки без надписи, серых, как дождевая туча, вельветовых штанах и бейсболке с эмблемой команды «Метс», надетой, страшно сказать, козырьком вперед. Подобно шпиону, норовящему затеряться в толпе, или малому, затеявшему покраску квартиры в день стирки, я старался не выпендриваться в одежде, потому как полагал, что делать это, участвуя в работе группы, так же неуместно, как явиться на дегустацию вина вдребезги пьяным.
Энтони стукнул мне кулаком по кулаку с обычным приветствием: «Хантер, старина!» — и, прищурившись, уставился на Джен, на баскетбольный мяч у нее под мышкой, явно полагая, что она переборщила с приколом. Но тут его глаза упали на кроссовки, и физиономия расплылась от удовольствия.
— Классные шнурки.
— Я их первый приметил, — строго заявил я.
Я уже перебросил фотку по ММС Мэнди, но если Энтони как следует пригляделся к ним, этот метод завязывания шнурков распространится по Бронксу со скоростью эпидемии гриппа. Правда, может быть и облом, тут заранее не скажешь.
Он поднял руки в знак капитуляции и перевел взгляд выше ее лодыжек. Благородный вор.
Я снова спросил себя, на кой ляд мне приспичило тащить сюда Джен. Произвести на нее впечатление? Оно скорее будет отрицательным. Или произвести впечатление на них?
Хотя кому какое дело, что они там думают. Не считая, конечно, горстки корпораций с многомиллиардными оборотами и пяти или шести сверхмодных журналов.
— Новая подружка, Хантер?
Хиллари Дефис тоже разглядывала Джен, но не так, как Энтони, ее голубые глаза сосредоточились на «фирмоненавистническом» прикиде Джен. У самой Хиллари на черном платье, черной сумке и черных туфлях красовались имя и фамилия производителя, выбитые на маленьких золотых пряжках. Все эти шмотки, как и она сама, происходили с Пятой авеню. Своим вопросом она избавила меня от необходимости подыскивать остроумный ответ.
— Ну да. Если не считать, что старой не было.
— Уж точно не такая старая, как ты, — поддала жару и Джен.
Энтони присвистнул и резко, со скрипом, развернулся на каблуках, очистив палубу. Я потащил свою протеже по направлению к стульям в дальней части конференц-зала в бесспорные владения Мэнди, куда уже не дотянутся стодолларовые клешни (каждая) Хиллари.
— Привет, Хантер. Спасибо, что пришел.
Мэнди была в солидном «клиентском» прикиде — красном и белом сверху донизу.
Она со страхом смотрела на панель управления конференц-зала, по сложности напоминавшую пульт управления космического корабля. Нажала кнопку, и черные занавески задвинулись, перекрыв вид с шестнадцатого этажа на Центральный парк. Еще пробный нажим, и деревянная настенная панель скользнула в сторону, открыв огромный телевизионный экран, наверняка стоивший больше, чем картина Ван Гога. И более плоский.
— Это Джен.
— Чудные шнурки, — откликнулась босс и, не отрывая глаз от панели, удостоила меня кивка. Значит, видела распечатку посланной мной фотографии шнурков Джен, пришпиленную к ее клипборду с образцами, предназначенными для массового производства.
— Она тебя одобряет, — шепнул я, усаживая Джен.
— Чудненько, — шепнула она в ответ.
— Тсс.
Свет начал гаснуть, и даже неугомонная Хиллари Дефис закрыла рот.
Рекламный клип был снят в стандартной манере, для среднестатистического клиента. Ночь, дождь, все вокруг мокро, скользко и прекрасно, от всех металлических поверхностей отражаются голубые огни ночных фонарей. Появляются три актера — рекламные модели в клиентском прикиде, оторвавшиеся на время от своей гламурной работы. Звучит мелодия, обработанная на прошлой неделе одним диджеем из Германии, — песня, которая будет постарше Хиллари, пожалуй. Один персонаж едет на крутом мотоцикле, другой — на классном велике с полусотней передач, ну а третий — женщина (это важно, отметил я) — идет на своих двоих. Ее кроссовки разбрызгивают воду из лужи, в которой отражается надпись:
ПРОХОД ЗАПРЕЩЕН
— О, я врубилась, — говорит Джен, — а пробег разрешен.
Я хихикнул. В языке клиента всего-то около дюжины слов и наберется, зато до каждого доходит. Догадываешься, что там дальше? Все трое встречаются у стойки бара, выглядящего чем-то средним между салоном мягкой мебели и операционной, и заказывают по сверкающей кружке безымянного пива. Они взволнованы тем, что видят друг друга, заряженные энергией своего гламурного путешествия по фантастическому миру.
— Двигаться весело, — шепнул я.
— Весело — значит классно, — согласилась Джен.
Рекламный ролик подошел к концу, вышибающему слезу: наши модели решили продолжить движение, так и не глотнув пива. Я задумался: они что, собрались ехать-бежать вместе? Это довольно затруднительно, сдается мне.
— Итак, — Мэнди раскинула руки, привлекая внимание, — что вы думаете о «Проход запрещен»?
Забавно, но рекламные клипы имеют свои названия, как маленькие фильмы. Но знают их только те, кто снимает, и еще мы.
— Мне понравился мотоцикл, — заявила Тина Каталина. — Японские уличные скутеры — отстой.
Взгляд Мэнди переместился к Хайро Ваката, «главному по колесам» (то есть по всему, что может ездить, — скейты, велики, машины и т. д.). С его стороны последовал кивок, и она сделала пометку в
