— Вы откуда идете, там тоже вечеринка? — спросила одна.
— Ага, там дают отличные подарки. Направо и вниз по лестнице.
Они плотной толпой устремились мимо меня, а я направился обратно к залу африканских млекопитающих, срочно набирая номер Джен.
— Хантер! Ты в порядке?
— Я оставил их внизу.
— Молодец.
Я улыбнулся.
— Ага. Если подумать, совсем неплохо справился.
— Я знала, что ты будешь в порядке, как только избавишься от этой челки.
— Верно, Джен. Все дело в стрижке.
— Спасибо. — Ей удалось пропустить мой тон мимо ушей.
— Послушай, они скоро поднимутся. Ты где?
— На пути к выходу. Встретимся у подножия парадной лестницы, на улице. Я возьму шасси.
Она, конечно, имела в виду такси, и я улыбнулся, поняв, что иммунитета к шампуню не оказалось и у нее. Интересно, ее занесло в планетарий или хватило камер из подарочных наборов? Когда я вернулся в самую гущу гостей, вспышки замелькали со всех сторон. Царило что-то невообразимое, словно разразилась гроза в саванне. Разноцветные огни мигали, как бешеная цветомузыка, отражаясь от стекол витрин, ограждавших остолбенелые чучела животных от разодетых и перепивших представителей человеческого рода. Пол был липким от пролитых напитков, и глянцевые лужицы «Благородного дикаря» и шампанского служили дополнительными отражателями вспышек. Все услышанные мной на ходу обрывки диалогов были путаными и невнятными, как будто представители общества «хой аристой» рождали прямо у меня на глазах собственный язык. Гомон толпы становился все менее человеческим: гогот, визг, обрывки безумного смеха. На полу валялись разбросанные тут и там, ранее тщательно завязанные, а теперь затоптанные галстуки.
Мой мозг немедленно начал размягчаться под этим напором, быстро теряя твердость, обретенную внизу, в темноте. Я рванул вперед, прокладывая путь через толпу пингвинов и пингвиних. Похоже, никакой службы охраны порядка здесь не было, как и вообще никого, кто бы заметил, что все пошло наперекосяк. Может быть, все эти фокусы вокруг «шампуня» оказали воздействие и на тех, кто отвечал за порядок на мероприятии?
Я направился к главному фойе, где скелеты динозавров застыли в отчаянной борьбе, совершенно безучастные к творившемуся вокруг них хаосу. Они видели и худшее. У входа стояла рослая женщина, которая улыбнулась и открыла мне дверь. Ей было чуть за тридцать, элегантная и впечатляющая в официальном черном, она представляла собой идеальный образ хозяйки, довольной тем, как прошла ее вечеринка.
— Доброй ночи, — промолвила она, — и благодарю за визит.
— Я… я пристрастно промел бремя, — получилось у меня вместо «прекрасно провел время», и ноги вынесли меня под мелкий дождик.
Холодные дождевые капли остудили голову, и на полпути вниз по ступенькам мой еще не совсем протухший мозг ухитрился заметить, что на ней солнечные очки, защищавшие от этих вспышек. Она была заодно с «антиклиентом».
Я оглянулся и увидел, что женщина смотрит мне вслед. Потом она скользнула ближе, и я понял, что она не такая высокая, как мне показалось, — она была на роликовых коньках. Женщина подъехала к краю ступенек и, сняв очки, посмотрела вниз.
Она выглядела на все сто! Была ночь, шел дождь, и все было мокрым, скользким и прекрасным, и она, в огнях проезжавшего транспорта, державшаяся на своих роликах с потрясающей уверенностью и сноровкой.
— Хантер? — тихонько окликнула женщина, все еще неуверенно.
— «Проход запрещен», — пробормотал я, поняв, кто она.
Эта женщина, с плавным изяществом ее движений, явилась прямо из фантастического мира тренажеров и энергетических напитков. Она являла собой уверенность и крутизну, силу и грацию.
Это была отсутствующая чернокожая из рекламного ролика клиента.
— Хантер! — крикнула Джен с улицы позади меня.
Улыбка расползлась по лицу женщины, и она, оттопырив большой палец и мизинец, приложила руку к голове и отчетливо, громко проговорила:
— Позвони мне.
Я развернулся и побежал.
Глава девятнадцатая
— Ты в порядке?
— Ты ее видела?
— Кого?
Я плюхнулся на сиденье такси, ошалевший, переполненный впечатлениями, сам не верящий в то, что узнал миг назад.
— Ее. — И это было все, что мне удалось сказать, пока я оглядывался на площадку музейных ступенек. Потом я заметил, что такси не тронулось с места, счетчик щелкает в режиме ожидания. — Почему мы не…
Я посмотрел на Джен и поймал себя на том, что потерял дар речи от ее преображения.
Она улыбнулась.
— Нравится платье?
Теперь я увидел, что она в алом, длинном, по щиколотку, платье с кружевами и воланами, старомодном и необычном. Но в тот момент я этого еще не осознал.
— Твои волосы…
Она почесала голову.
— Ага. Знаешь, я собиралась сделать это нынешним летом.
Волос у нее почти не осталось, они были срезаны под ежик.
— По-другому выгляжу, да?
Меня хватило еле заметно кивнуть.
— Эй, Хантер, — она снова почесала затылок, — ты что, никогда не видел стрижки под машинку?
— Ну конечно. — Я улыбнулся, покачав головой. — Классная получилась маскировка!
Она рассмеялась.
— Я подошла к нашему лысому другу и спросила, где туалет. Он и глазом не моргнул.
Вспомнив его и поняв, что такси так и не сдвинулось с места, я посмотрел на вход в музей. Женщина все еще стояла там, точнее не стояла, а беспрерывно с легкостью скользила взад-вперед по влажному камню.
— Ты видела ее? — спросил я. — В солнцезащитных очках…
— Ага. Я сделала снимки. Всех четверых.
— О!
Эта блестящая идея не пришла мне в голову, хотя я случайно сделал крупный план «футуристки». — А нам не пора отъехать?
— Я хотела бы кое-что увидеть, прежде чем мы свалим.
Джен достала подарочную камеру.
— А! — воскликнул я, прищурившись. — Я все о них знаю.
— Это тебе так кажется. Смотри сюда. — Она прикрыла вспышку рукой и сделала снимок. Красное свечение сквозь ее пальцы усилило мою головную боль.
Потом Джен подняла руку перед моим лицом. Ее браслет-индикатор яростно мерцал. Маленькие диоды
