сканировать вмятину носом. Я поставил машину на ручник и тоже выбрался наружу. Пострадавший обернулся, увидел одного, увидел второго, изменился в лице и пробормотал:
— Иностранные люди…
Поднявшись с корточек, он не очень уверенно произнес:
— Но ведь вы ехали на красный свет, не правда ли?
— Что он говорит? — спросил Федька.
— Говорит, мы ехали на красный.
Федька растерянно посмотрел куда-то вбок и вдруг выпалил, схватив меня за локоть:
— Гляди!!!
Наш светофор горел зеленым.
— Грин! — закричал Федька, обращаясь к пострадавшему и тыча пальцем в светофор. — Лук! Итыс грин!
Пострадавший в недоумении перевел взгляд с иностранных людей на зеленый кружок. Потом обратно на иностранных людей. Потом до него дошло.
— Ноу, — твердо сказал он и помахал перед носом ладонью влево-вправо. — Ноу! Ай гоу грин! Ю гоу рэддо!
— Лук! Лук! — твердил Федька и пронзал пальцем летящие снежинки.
— Ноу! Ноу! — повторял незнакомец и разгонял снежинки ладонью.
Упершиеся в нас машины встречного потока возмущенно сигналили, требуя дорогу.
— Давайте отъедем вон туда, — предложил я, кивнув на продуктовый магазин с широкой площадкой, который был у нас слева по курсу.
— Вы можете по-японски?! — обрадовано воскликнул пострадавший, мигом запрыгнул в свою «Тойоту» и стал крутить руль влево. Миновав высокие ворота, прокопанные в снежной горе, мы въехали друг за другом на площадку. Она была пуста — лишь одинокий торговый работник колупался на ней с портативной снегоуборочной техникой.
— Маэда! — представился нам водитель «Тойоты» и выдал обоим по визитной карточке.
— Репейников! — ответно представился Федька. — Профессор.
— Пожалуйте сюда, — сказал господин Маэда и подвел нас к правому боку своей машины. — Это след от столкновения. Ремонт будет стоить очень дорого.
— Правильно, — сказал Федька, когда я перевел. — А столкновение оттого, что вы ехали на красный.
— Давайте вызовем полицию.
— Вызывайте.
Скрипя снегом, наш новый знакомый направился к телефону-автомату.
— Слушай, Федор, — сказал я. — А оно тебе вообще надо? Сейчас приедут, будут тебя час мурыжить, потом штраф выпишут…
— За что штраф?
— За нарушение правил.
— Я не нарушал!.. Ты сам видел — нам зеленый горел.
— Не видел я никакого зеленого.
— А я видел! Он все равно не докажет, у него свидетелей нет. А у меня есть.
— Кто у тебя есть?
— Ты, кто еще…
Маэда что-то говорил в телефон. Федька нагнулся и пощупал бампер своего драндулета.
— Гляди, ту всю сплющило, а моей хоть бы что. Зверь машина! Никто не верит, что я ее за сорок тыщ взял.
— Почему никто? Я верю…
— А вот Абрамыч не верит. Завидует, наверно.
Маэда повесил трубку и подошел к нам.
— Полиция выезжает. Нужно подождать.
Он обозначил легкий поклон и скрылся в своей мятой «Тойоте».
— Ну, подождем, — сказал Федька. — Подышим воздухом.
Я побродил минуту по площадке, подошел к снежным воротам и стал смотреть на ползущие мимо машины. Им опять горел зеленый.
— Знать бы тогда, — раздалось у меня за плечом. — И как это, интересно, они его зажгли?
— В полиции узнали, наверное, — предположил я. — Переключили на другой режим. Такие вещи наверняка продуманы.
— Ты как Абрамыч прямо. Ах-ах, у них все продумано!..
— Может, и не все, но многое…
— Лучше б они центральное отопление продумали. И двойные рамы.
— На Хоккайдо двойные…
— У тебя обогреватель в машине хорошо греет?
— Хорошо.
— Пошли залезем, посидим…
— Залезай, сиди. Я подышу еще. В магазин зайду…
— Ну, пошли в магазин.
В магазине я добросовестно изучил весь ассортимент и купил себе тюбик зубной пасты. Федор тем временем пролистал пять или шесть толстенных журналов с полуголыми девицами снаружи и рекламой внутри. Когда мы вышли, Маэда опять сидел на корточках перед своей «Тойотой» и водил носом по вмятине. Увидев нас, он встал, неловко потоптался и сказал:
— Никак полиция не едет. Пойду еще раз позвоню.
И опять заскрипел снегом, спеша к телефону.
— Мда, — сказал Федька. — Что-то непохож он на самурая…
Я достал из кармана визитную карточку.
— «Маэда Кохэй. Амэ-но пурадза. Тэнтё. Накабяку дори». Ну конечно, какой он самурай…
— А по-русски?
— «Кохэй Маэда. Дворец Рисовой Тянучки. Начальник. Улица Накабяку».
— На начальника, я бы сказал, тоже непохож.
— «Амэ-но пурадза», — повторил я. — Да, помню. Мы там с Шишкиной торт заказывали. Приятный такой магазинчик.
Маэда опять повесил трубку. Подошел.
— Говорят, уже выехали, но из-за погодных условий могут задержаться. Придется еще подождать.
— Ну что ж, — сказал я. — Мы же сами видим, какое движение.
— Да-да, — закивал Маэда. — Сплошной затор. Очень жаль…
Он глубоко вздохнул, опустился на корточки и снова уперся носом в помятый автомобильный бок.
Я присел рядом.
— Обе двери придется менять, да?
— Совершенно верно, обе. А может быть, еще и крыло.
— Тысяч двести, не меньше.
— Думаю, больше…
— Хорошо, что страховка есть.
— Конечно…
— Мой друг тоже застрахован. Думаю, все уладится.
— Будем надеяться…
— Можно было бы и без полиции, но раз уж у вас разногласия…
— Да, к сожалению…
— Эй, мужик, — послышалось сзади. — Пошли греться!
В машине было тепло. Кассета с «Хованщиной» только что докрутилась до конца и перевернулась
