в головной мозг и приятно колебало уличную перспективу. Мой праздник был ничем не хуже любого другого.
Кофейня по левую руку сменилась рестораном «Тэнгу» — аляповатая вывеска на нем звала отведать черепашьей крови и жареной рыбы фугу. Круглые мумии трех таких рыб висели у входа на ниточках, покачивались на ветерке и стукались друг о дружку лбами. Чуть в стороне, покачиваясь в одном ритме с мумиями, справлял малую нужду изнуренный клиент, перебравший черепашьей крови. Проходящие мимо удостаивали его молчаливым пониманием.
Далее высилось трехэтажное здание «Апоро-биру». По тротуару слонялись развязные зазывалы и совали в руки прохожим рекламные листки. Двое из них гайдзином не побрезговали, двое гайдзина проигнорировали, а один повел себя странно: развернулся к стене и обхватил голову, как приговоренный к расстрелу. Но это ему не помогло — долговязую сутулую фигуру трудно было не узнать.
— Эй! — позвал я. — Дзюнтаро!
Он уронил руки, нехотя повернулся.
— Привет, Бадыму. Давно не виделись.
— Новая работа?
— Третий день сегодня. Не могу привыкнуть. Стесняюсь…
— Чего стесняться? Работа как работа.
— Тогда держи. — В руке у меня оказался календарик с полуголой девицей. —
— Хм… Где-то я это уже видел.
— Возможно. Они тут уже полгода. Большое заведение, на втором этаже. Раньше это был гей-бар, единственный в городе, маму-сан все знали. А потом он умер, и бар закрылся.
— Кто умер?
— Мама-сан. От рака. Теперь новые хозяева, бизнес новый, перспективный. Меня вот взяли… Раньше я еще успел санитаром поработать, а потом на фабрике. Но это хуже гораздо — до того тупеешь, что вечером пальцы не слушаются. Уж лучше здесь.
— Тебя в «Кукле» давно не видно. С Кеном больше не играешь?
— Да, на фьюжн потянуло, к мэйнстриму остыл. Кстати, ты слышал последнего Рона Джейсона? «Форева блайнд» — слышал?
— Не слышал.
— Это что-то. Ты просто обязан его послушать. Пойдем наверх, у меня диск в сумке.
Мы поднялись по широкой открытой лестнице. Из ниши в стене на нас глядел Аполлон, воздвигнутый в эпоху гей-бара.
— Скоро уберут, — сказал Дзюнтаро. — Венеру поставят.
Он взмахнул рукой, показывая на широченную, в полстены, вывеску:
— Подожди здесь. — Не успела дверь за ним закрыться, как на площадку выскочила рослая блондинка и понеслась к лестнице, выбивая шпильками дробь из бетонного пола. Схватилась за перила, коротко глянула вниз и побежала обратно. Из дверей выглянула еще одна — тоже блондинка, но пониже.
— Где тэнчик? — закричала первая. — Тэнчик где? У меня три кекса, блин, все без заказов, два уже на морозе. Пусть отсодит нахер! Пусть нормальных даст!
— Та шо ты, блин, Оксана! Я тебя умоляю, — сказала вторая. — На шоу-тайме сдерешь.
Заметив меня, они недоуменно переглянулись и скрылись за дверью. Вышел Дзюнтаро.
— Слушай, — сказал он. — Я забыл, что этот диск мне завтра будет нужен. Ты сейчас куда шел?
— Домой.
— А чего бы тебе не зайти? Посидишь, выпьешь, на девушек посмотришь. Один час — четыре тысячи. Пей, сколько влезет. А я пока на кассету перепишу.
— Откуда девушки-то?
— Из этой, как ее… Из Украины. Зайдешь?
— Ну хорошо, зайду.
— Только скажи начальству, что это я тебя привел, ладно?
За дверью оказалась стойка с холеным молодым человеком. Его лицо источало профессиональную смесь достоинства и угодливости.
— Хороший у вас зазывала, — сказал я ему. — Невозможно мимо пройти.
— Добро пожаловать, — ответствовал он с легким поклоном. — Будете делать именной заказ?
— В смысле?
— Заказ на девушку будете делать?
— Это обязательно?
— Можно и без заказа. Но тогда мы не гарантируем вам общество.
— А выпить гарантируете?
— Выпить гарантируем. С вас четыре тысячи иен.
Я заплатил. Заведение раздвинуло стеклянные двери, обдало меня табачным дымом, пахучей парфюмерией и долбливой попсой. Вдоль стен тянулись зеркала, вдоль зеркал сидели клиенты и старательно наслаждались гарантированным обществом. Словив пару любопытствующих взглядов, я присел за пустующий столик и стал изучать стоящие в его середине бутылки. Коньяк Suntory, виски Suntory, еще виски Suntory, опять виски Suntory…
— Hello! — раздалось над ухом. Я увидел чернявого цыганистого парня. — Меня зовут Карлос. Что будете пить?
— Привет, Карлос, — сказал я. — Дай мне стакан, я сам разберусь.
Не успел Карлос исчезнуть, как на его месте оказалось прелестное создание в кожаной мини-юбке и короткой маечке. Распущенные белые волосы напоминали исполинский одуванчик. Грациозно оттопырив задик, создание уселось напротив и протянуло мне кончики пальцев.
—
— Вадик дэс, — сказал я, осторожно за них подержавшись.
—
— Можно по-русски, я свой.
Косметика на ее лице изобразила крайнюю степень удивления.
— Чё, правда?
— Правда, правда…
— Ничего себе… — Она встала и захлопала в ладоши. — Девчонки!!! Сюда!!! Карлос!!!
— А ты в курсе, что Карлос голубой?
— Теперь буду в курсе.
— У нас все бразильцы голубые. Чтобы мы от кексов не отвлекались.
— От чего?
— Ну, от клиентов. «О-кяку-сан». Сокращенно «кекс». Знакомься, вот это Барби, а это Моника.
Я кивнул двум подошедшим красавицам. Внешность первой довольно точно повторяла американский кукольный прототип. Вторая больше походила на бабу с одесского привоза.
— Ох ты ё! — сказала она, усаживаясь ко мне поближе. — В кои-то веки.
На столе появилась бутылка водки Suntory, четыре стакана и контейнер со льдом. Барби взяла щипцы и навалила полный стакан ледяных кубиков.
— Ты шо, дура? — сказала Моника.
— Привычка, — смутилась Барби. — Всё виски да виски…
Она ссыпала кубики обратно в контейнер, Анжелика наполнила стаканы, и я провозгласил тост:
— За встречу!
Пятьдесят грамм водки Suntory оросили маринованных трепангов. Градус повысился. Жареный
