гедонизмом и эстетизмом. Некоторые социалистические теоретики (Вильгельм Райх) считали гомосексуальность имманентно правым, националистическим и специфически фашистским извращением. Сходные идеи исповедовала и влиятельная Франкфуртская школа (Эрих Фромм, Теодор Адорно), пытавшаяся соединить марксизм с психоанализом. По теории Адорно, типичная авторитарная личность, составляющая социально-психологическую базу фашизма, — садомазохистский гомосексуал, испытывающий потребность в том, чтобы беспрекословно подчиняться вождю. Эта концепция оказала влияние и на левое искусство (фильмы Лукино Висконти «Сумерки богов» (1969) и Бернардо Бертолуччи «Конформист» (1971, по одноименному роману Альберто Моравиа).
На самом деле немецкие гомосексуалы никогда не были идеологически едины. Некоторым из них действительно импонировал фашистский культ мужественности, дисциплины и силы, они голосовали за нацистов и охотно шли в штурмовые отряды как воплощение «истинного мужского сообщества». Но их общий удельный вес среди штурмовиков был невелик. Тоталитаризм всегда предпочитает настоящих «мачо» тем, кто только притворяется таковыми.
Нацистская партия с самого начала относилась к однополой любви враждебно, отождествляя ее с еврейством, женственностью и «моральным вырождением». В программной декларации нацистов во время избирательной кампании 1928 говорилось: «Те, кто допускает любовь между мужчинами или между женщинами — наши враги, потому что такое поведение ослабляет нацию и лишает ее мужества». Гитлер, разумеется, знал о гомосексуальности предводителя штурмовиков Эрнста Рема, но пока тот был нужен, Гитлер защищал его от нападок антифашистской прессы, говоря «Его частная жизнь меня не интересует». Когда же мавр сделал свое дело, гомосексуальность стала удобным предлогом для его физического устранения, что и было сделано 30 июня 1934 г.
После «ночи длинных ножей» в Германии начались массовые репрессии против гомосексуалов. Уже в декабре 1934 г. Министерство юстиции выпустило директивы, сделавшие наказуемыми не только поступки, но и намерения. В гестапо существовал особый отдел по борьбе с гомосексуальностью. По указу 1935 г. совместное купание голышом людей одного пола было приравнено к попытке гомосексуального контакта. Позже суды считали достаточным основанием для обвинения даже «похотливый взгляд». Заодно с гомосексуальностью, фашисты запретили издавна популярный в Германии нудизм. Преследования были избирательными. Гомосексуальность Бальдура фон Шираха не помешала ему быть руководителем Гитлерюгенда. Видные актеры и художники могли быть арестованы только с личного согласия Гиммлера. Однако в целом, это был настоящий геноцид. Общее число осужденных по параграфу 175 с 1933 по 1944 год составило, по разным подсчетом, от 50 до 63 тысяч человек, из них 4 тысячи несовершеннолетних. В концентрационных лагерях, где гомосексуалы должны были носить на одежде в качестве опознавательного знака розовый треугольник, погибли от 5 до 15 тысяч мужчин. В тюрьмах и лагерях с ними обращались с особой жестокостью, использовали для вредных медицинских экспериментов и т.д.
Выход из подполья
Мы заинтересованы в получении прав для наших общин как негры, как евреи и как гомосексуалы. Почему мы являемся неграми, евреями или гомосексуалами, совершенно безразлично, и можем ли мы стать белыми, христианами или гетеросексуалами, также не имеет значения.
К середине XX века гомосексуалы были одним из самих бесправных социальных меньшинств, подвергавшимся наибольшему и разнообразному угнетению и дискриминации. Чтобы стать полноценными людьми, они должны были добиться отмены уголовного преследования гомосексуальных отношений по добровольному согласию между взрослыми, выровнять минимальный легальный «возраст согласия» для гомо- и гетеросексуальных отношений, упразднить множество специфических запретов (например, служить в армии или преподавать в школе), добиться права юридически оформлять однополые сожительства и т.д. Сделать это можно было только совместными усилиями всех демократических сил. Этому способствовал ряд причин общего порядка: демократизация и плюрализация общественной жизни; рост освободительных движений — развал колониальной системы, борьба за равноправие социальных меньшинств, освободительное движение черного населения США и т.д.; женская революция, борьба за реальное равноправие женщин; внедрение в массовое сознание идеи прав человека, стоящих выше интересов государства; молодежная студенческая революция конца 1960-х годов; сексуальная революция, изменение общего отношения к сексуальности.
В Англии важным шагом в декриминализации гомосексуальности был так называемый Доклад Волфендена (1957), названный по имени председателя специального правительственного комитета сэра Джона Волфендена, который большинством 12 голосов против 1 рекомендовал отменить существовавшее с 1533 года уголовное наказание за добровольные и совершаемые в приватной обстановке гомосексуальные акты между взрослыми мужчинами (старше 21 года) и также, вопреки мнению почти всех опрошенных психиатров и психоаналитиков, признал, что гомосексуальность не может по закону считаться болезнью. После долгих споров и проволочек, летом 1967 года британский парламент выполнил эту рекомендацию. В 1994 г. легальный возраст согласия для гомосексуальных отношений был снижен до 18 лет; в 1998 г его хотели снизить до 16 лет, но воспротивилась Палата Лордов. Примеру Англии последовали Канада и другие англоязычные страны. Из уголовного кодекса Германии упоминание гомосексуальности (знаменитый 175 параграф) исчезло в 1969 г., Испании — в 1978, Болгарии — в 1975 и т.д. В США либерализация законодательства началась в 1961 г., но в некоторых штатах анальные и оральные контакты, однополые или для обоих полов, до сих пор остаются формально противозаконными, хотя полиция давно уже не возбуждает таких дел. По данным Международной Ассоциации лесбиянок и геев (ИЛГА) на 1997 год, однополый секс полностью легален в 108 странах (из 210), в 83 странах, в основном Азии и Африки, преследуется мужская, а в 44 — также и женская гомосексуальность (по 19 странам нет данных). Хотя до полного гражданского равноправия геев и лесбиянок еще далеко — даже в странах Европейского Сообщества, где этот вопрос находится под постоянным контролем Европарламента, дискриминация по принципу сексуальной ориентации остается серьезной проблемой — это большое историческое достижение.
Важную роль в изменении образа однополой любви в общественном сознании сыграли литература и искусство. Многие годы однополую любовь вообще нельзя было изображать. Потом появились карикатурные образы смешных, жалких и вместе с тем агрессивных людей, самим фактом своего существования подрывающих нравственные устои общества. Затем их сменили печальные образы несчастных жертв природной или социальной несправедливости. Гетеросексуальному большинству этого было достаточно, но геи и лесбиянки нуждались в положительных образцах. Каковы критерии этой «положительности»? Психическое благополучие, успешная карьера, размеренный быт и умеренный секс, соответствующие нормам буржуазно-религиозной морали? А если художнику и его героям в этом мире тесно и скучно? Наиболее социально и художественно значимыми оказывались произведения, авторы которых никому не старались понравиться, предпочитая жить по своим собственным законам и тем самым разрушая стереотипы массового сознания.
Поучителен пример французского писателя Жана Жене (1910–1986). Никому не нужный подкидыш, Жан с раннего детства стал преступником, вором и гомосексуалом, не испытывая по этому поводу ни малейших угрызений совести. В отличие от своих предшественников, Жене не оправдывает свою гомосексуальность и не психоанализирует ее, а свободно живет в ней. По словам его биографа Эдмунда Уайта, «как всякий другой гомосексуал до начала геевского освободительного движения, Жене мог выбирать только между тремя метафорами гомосексуальности — болезни, преступления или порока. Почти все остальные писатели-гомосексуалы выбирали своим эталоном болезнь, потому что она взывала к состраданию гетеросексуального читателя. Жене выбрал два других образца — порок и преступление, и это оказалось более вызывающей и гордой позицией. Жене хочет испугать или соблазнить своего гетеросексуального читателя, а не просить у него прощения». Жене — писатель не для всех, да и те, кому
