Сеня оторвался на секунду от диктофона и мельком взглянул на существо. Потом посмотрел еще раз внимательнее.
— Вот это да! Смотрите-ка, директор! Посмотрите на него! Или мне это снится?!.
Борис Петрович тоже посмотрел на ребенка:
— Не может быть…
— Но вы видите? Да, видите?..
— Что вы там увидели? Что? — Марина Андреевна повернула существо к себе лицом и обомлела: какое-то неуловимое, лишенное конкретности, но тем не менее очевидное сходство с ней, с Мариной Андреевной, читалось в лице мальчика.
— Похож, ей-богу, похож, — сказал директор. — Он на вас теперь похож, Марина Андреевна, и на деда все еще похож: странно-то как.
— Странно и загадочно, — сказал Сеня.
— И прекрасно, — тихо завершил директор. — Вот мы уже и знаем кое-что о нем, кое-что такое, чего не знали раньше. Этот мальчик, это небесное существо отзывается на любовь. Так просто и ярко отзывается. Как подсолнух на солнечный свет.
Все замолчали. И только смотрели на мальчика. А Марина Андреевна смотрела на директора, на Сеню, на этого, ставшего ей вдруг родным ребенка, и таким теплом, такой признательностью охватило ее. И она подумала: 'Как это хорошо! Как хорошо и замечательно, когда мир богатый, щедрый и добрый. И как хорошо, когда каждый на Земле хочет помочь каждому и понять каждого. Как это хорошо!'
