1838. А. С. СУВОРИНУ
7 декабря 1896 г. Мелихово.
7 дек.
Если Вы утомлены и расстроены, то приезжайте в Москву отдохнуть*. В Москве скучно, но если 2–3 дня Вы не будете видеть Петербурга, то уж и это хорошо — в гигиеническом отношении. Хорошо и для тела, и для души. В ночь под вторник я поеду в Москву. Если Вы согласны приехать, то телеграфируйте мне в Лопасню, я подожду Вас в Москве.
«Чайка» будет напечатана в декабр<ьской> «Русской мысли». Так захотели редакторы*. Поэтому типография может не спешить с набором. Пусть она сначала наберет пьесу «Дядя Ваня». Нельзя ли набрать ее всю? Когда прочтешь ее всю, то легче исправлять и можно решить, годится ли она для того, чтобы переделать ее в повесть*. Ах, зачем я писал пьесы, а не повести! Пропали сюжеты, пропали зря, со скандалом, непроизводительно.
Условие пошлите в контору. Просить прибавки я не стану*. Всё равно, пьеса уже снята с репертуара*, не стоит хлопотать. Пусть экономят.
Скоро дни начнут прибавляться, поворот к весне. Вас не тянет в Максатиху?*
У меня после пожара стучат и пылят печники*, тесно. Желаю Вам хороших сборов и отличных пьес, а наипаче всего — здравия и душевного покоя.
Шавровой-Юст Е. М., 11 декабря 1896*
1839. Е. М. ШАВРОВОЙ-ЮСТ
11 декабря 1896 г. Мелихово.
Пожалуйте сегодня семь вечера Большую московскую гостиницу. Еду.
Мизиновой Л. С., 12 декабря 1896*
1840. Л. С. МИЗИНОВОЙ
12 декабря 1896 г. Москва.
Мы уже давно ожидаем Вас. Сели уже есть и все-таки продолжаем ожидать Вас. Пока не приедете, нам не подадут второго блюда.
Скорее!
P. S. Дедушка* на меня дуется.
Мантейфелю А. П., 13 декабря 1896*
1841. А. П. МАНТЕЙФЕЛЮ
13 декабря 1896 г. Мелихово.
Лопасня. 96 13/XII.
Многоуважаемый Александр Петрович!
Я не совсем здоров (у меня катар дыхательн<ых> путей) и потому, при всем моем искреннем и сердечном желании быть полезным Обществу, принять участие в вечера 4-го января я не могу*. Простите на сей раз.
Позвольте пожелать Вам всего хорошего и пребыть Вашим покорнейшим слугою.
Суворину А. С., 14 декабря 1896*
1842. А. С. СУВОРИНУ
14 декабря 1896 г. Мелихово.
14 дек.
Получил Ваши два письма насчет «Дяди Вани»* — одно в Москве, другое дома. Не так давно получил еще письмо от Кони, который был на «Чайке». Вы и Кони доставили мне письмами немало хороших минут, но всё же душа моя точно луженая, я не чувствую к своим пьесам ничего, кроме отвращения, и через силу читаю корректуру*. Вы опять скажете, что это не умно, глупо, что это самолюбие, гордость и проч. и проч. Знаю, но что же делать? Я рад бы избавиться от глупого чувства, но не могу и не могу. Виновато в этом не то, что моя пьеса провалилась; ведь в большинстве мои пьесы проваливались и ранее*, и всякий раз с меня как с гуся вода. 17-го октября не имела успеха не пьеса, а моя личность. Меня еще во время первого акта поразило одно обстоятельство, а именно: те, с кем я до 17-го окт<ября> дружески и приятельски откровенничал, беспечно обедал, за кого ломал копья (как, например, Ясинский) — все эти имели странное выражение, ужасно странное… Одним словом, произошло то, что дало повод Лейкину выразить в письме соболезнование*, что у меня так мало друзей, а «Неделе» вопрошать: «что сделал им Чехов»*, а «Театралу» поместить целую корреспонденцию* (95 №) о том, будто бы пишущая братия устроила мне в театре скандал. Я теперь покоен, настроение у меня обычное, но всё же я не могу забыть того, что было, как не мог бы забыть, если бы, например, меня ударили.
Теперь просьба. Пришлите мне обычную ежегодную взятку — Ваш календарь*, и не найдете ли Вы возможным через какое-нибудь лицо, близко стоящее к Гл<авному> управлению, навести справку, по какой причине до сих пор еще не разрешен нам журнал «Хирургия»? Будет ли разрешен? Прошение подано мной еще 15 окт<ября>* от имени проф. Дьяконова. Время не ждет, убытки терпим громадные.
Сытин купил именье под Москвой за 50 тысяч, в 14 верстах от станции, близ шоссе.
Вы делите пьесы на играемые и читаемые. К какой категории — читаемых или играемых — прикажете отнести «Банкротов», в особенности то действие, где Далматов и Михайлов*, на протяжении всего акта, говорят вдвоем только о бухгалтерии и имеют громадный успех? Я думаю, что если читаемую пьесу играют хорошие актеры, то и она становится играемой.
