В скрипучую дверь постучали. Подхватив подаренный потомками Троллудов клинок,[31] бастард приоткрыл дверь и посмотрел на гостей. Первого коротышку он вспомнил: день или два тому назад кривоногий и молчаливый баткарл сидел с ним за одним столом, в компании таких же временных «друзей», падких на дармовую выпивку. А вот второго мужчину с темно-коричневыми холодными глазами Хейдер вспомнить не смог. Тем более что лицо незнакомца не запятнали ни шрамы, ни отметины долгой и трудной жизни. Пройдет мимо в толпе, и не найдешь, обернувшись…
— Сын лорда Дейста? — спросил седовласый, чуть склонив голову набок. — Или молва пустое треплет?
Клинок аккуратно вернулся в ножны, и хозяин распахнул дверь:
— Раз вы знаете, кто я, значит, нам есть о чем поговорить. Проходите.
Накинув рубаху, Хейдер сел на кровать, предложив два кривых табурета гостям. Покосился на приоткрытое окно, из которого беспощадно сквозило, но не стал вставать снова. На холодном воздухе думалось лучше, а беседа должна быть интересной. Не каждое знакомство начитают с таких слов.
— Меня зовут Хаваскатт,[32] — представился седой. — Я собрал небольшую ватагу в помощь дальней родне, которая пострадала от соседей-эггендомов и нарушившего законы лорда Лэксефа. И уже хотел сегодня выступать, как услышал про человека, чье знамя втоптали в грязь у Дистерских холмов.
— Это было так давно, — пробормотал съемщик крошечной комнаты, но Хаваскатт лишь отмахнулся.
— Это было, вот что главное. Тебя дважды продали. Сначала отец, нарушивший данное слово. А потом сброд, поставивший звон золота выше чести и долга… Наверное, ты их отбирал по лучшим рекомендациям. Тех, кто себя громче других нахваливал.
Бастард промолчал. Прошлую свою поездку в Сторагел хотелось забыть. Тяжелая сумка с золотом. Важные беседы за широким столом в таверне. Крепкие бойцы на высоких лошадях. И холодное дождливое утро, перечеркнувшее все надежды.
Гость насмешливо посмотрел на парня и ткнул пальцем в мрачного баткарла:
— Посмотри на него. Ночью такого встретишь и будешь бежать без оглядки до самого Дайппавика, чтобы портки застирать, пока не завоняли. Но зато он предан мне. Он не бросит в тяжелую минуту. И будет драться не за тугой кошелек, а за слезы своих братьев и сестер… И других в моем отряде нет.
— Так сильно обидели? — попытался пошутить Хейдер и споткнулся об ответный ледяной взгляд.
— Да. Нас обидели. Наших друзей и родных сгоняют с земли, заставляют подыхать с голода и холода. И пока король или церковь соберутся с духом и попытаются навести порядок, весь йорт вымрет… Тебе ли не знать, каково это, когда попрана справедливость. Когда вместо честно заработанного куска хлеба получаешь лишь дубьем по спине и пеньковое украшение на шею…
Помолчав, Хаваскатт чуть убрал жесткие нотки в голосе и продолжил:
— Послушай, бастард. Я надеюсь, что не зря задержался на сутки. Не зря протянул, когда промедление для нас смерти подобно. Смерти кого-то из своих… Ты нам нужен. Как человек, пытавшийся выступить против чужого обмана. Как человек, вернувшийся из тьмы подземелья на свет. Человек, благословенный богами. Воин, который будет драться за обиженных, а не грабить их на лесной дороге.
— Я…
— Ты пришел сюда, в этот город, за армией. Армией, способной встать под твои знамена. Защитить тебя и вернуть отобранное силой… Так пойдем с нами. Мы идем туда, где ты сможешь создать свою армию. Где тебя ждут с надеждой. Где, оказав реальную помощь людям, ты получишь сотни желающих отблагодарить тебя… Пойдем, Хейдер. Не пытайся купить новых предателей за деньги. Вербуй сторонников жаром своего сердца и чистотой помыслов… Помоги мне, встань рядом ради справедливого дела. И боги воздадут тебе сторицей…
Мать Мэра могла быть довольна. Не зря она потратила столько времени, заставляя своего преданного пса учиться жонглировать словами. К острому ножу и крепкой удавке добавилось отточенное мастерство владения словом. Не все тайные приказы можно выполнить при помощи смертоносной стали.
Когда выступаешь доверенным лицом перед высокородными мерзавцами или обсуждаешь план грабежа в припортовой клоаке, бойкий язык способен спасти жизнь отчаянному хозяину…
Через четверть хинка командир наемников поднялся со скрипучего табурета и добавил напоследок, смотря прямо в глаза молодому человеку:
— На твоем месте я бы тоже верил не словам, а сердцу. Оно не обманет… Прошу тебя лишь об одном: зайди до заката солнца в «Требуху висельника». Найди там крестьян из Приболотного йорта, расспроси о том, что погнало землепашцев под конец зимы через снег и метели. Подумай и дай мне завтра утром ответ. Я с отрядом буду у «Висельника» на рассвете. Мне кажется, это твой шанс, не утопи его в дрянном вине среди проходимцев…
Выбравшись из таверны, баткарл воровато оглянулся, потом натянул поглубже драную с боков шапку и завистливо вздохнул:
— А я так не умею… Чтобы так складно и красиво слова плести, надо не один день у богатых хозяев отслужить, их речи послушать…
— Вернемся из похода, ватагу возглавишь. Сможешь не хуже меня сказки рассказывать. Сам знаешь, люди не только за страх следом идут, многих можно просто уговорить, — с усмешкой ответил Сэвинделлер.
Пропустив заполошного всадника, промчавшегося мимо по скользкой дороге, убийца аккуратно обогнул грязный сугроб, изрытый ямами от вылитых помоев, и пошел дальше.
Маленький тиорен быстро семенил рядом, словно плешивая уличная собака. Оглянувшись еще раз, он не утерпел и спросил:
— Думаешь, пойдет парень с нами? Он же еще ни разу кровь не проливал, от одного вида ребят в штаны наложит…
— Пойдет, — уверенно ответил убийца. — Я специально его к нанимателям послал. Их жалостливые рассказы послушает, горе разделит. А завтра утром у него просто духу не хватит у всех на глазах от похода отказаться. Это надо иметь железный характер, чтобы отказывать даже тем, кто действительно нуждается в помощи.
— А потом? — никак не унимался баткарл.
— А потом он будет болтаться рядом с ними в дороге. Чтобы меньше моих парней пугались. В тавернах за него здравицы поднимем, чтобы услышали все вокруг. Так и доберемся, как верные люди бастарда, поспешившего пустить кровь лорду Лэксефу. Когда до дела дойдет, вместе с нами мечом помашет, и дороги назад уже не будет. Даже если начнет нос воротить — все одно, общей тропкой шагать до самого конца…
— Когда все закончим, можно и его в болотах оставить, — предложил практичный тиорен, сплюнув через кривые зубы.
— Посмотрим, — равнодушно отозвался главарь, — ближе к последним дням и определимся. Может, из него что еще путное выйдет, возьмешь к себе подмастерьем.
— Ага! — расхохотался коротышка. — Будет мне сказки про гномов на ночь рассказывать!..
Покатившееся с зенита солнце поиграло холодными лучами на спинах двух размеренно шагающих бандитов, потом улыбнулось и заставило прищуриться молодого мужчину, застывшего на пороге трактира. Дав привыкнуть глазам, Хейдер вдохнул морозный воздух и махнул рукою водовозу, вышагивающему рядом со своей скрипучей телегой. Узнав, как проще добраться до «Требухи висельника», бастард свернул на узкую тропу через занесенный снегом переулок и исчез из виду. На другом конце города его ждали люди, кому была нужна помощь. Будущие верные солдаты еще не набранной армии…
Коротконогая лошадь недовольно всхрапнула и дернула поводья. Закутанный во все теплое всадник зло выругался и хлопнул плетью строптивую скотину по ушам, заставив гарцевать на месте.
— И чего встали? — буркнул наемник себе под нос, косясь в спину тиорена, застывшего впереди десятка. — Надо было купцам в зубы приложить, влезть вперед каравана, и давно бы уже за городской стеной были.
