понравились?!» До сегодняшнего дня он был уверен, что все его фильмы вполне соответствуют уровню официального искусства. И его последнее кино было таким же, как и все предыдущие работы — без малейшей пошлости, без излишней чернухи… Правда, из того, что он только что услышал от поэта- любителя, следовало, что неприемлемыми могут посчитать и некоторые другие особенности произведений искусства, но, во-первых, Чернов не очень-то верил этому разобиженному на Совет по Этике «непризнанному гению», а во-вторых, никаких нападок на женщин, или мужчин, или представителей той или иной профессии в фильме «Стажеры» тоже не было. И главные герои там были по-настоящему порядочными людьми, с которых молодые зрители могли взять только хороший пример. И «чрезмерно красивых» девушек там не было — разве что снявшаяся в паре эпизодических женских ролей Марианна, но она лишь несколько раз мелькнула в кадре, закомплексованные зрительницы ее и рассмотреть-то толком не успеют!

— Что-то не так, Эльмира Захаровна? — спросил он осторожно.

— Разумеется, — глядя ему в глаза, холодно ответила специалистка по этике. — Ваш новый фильм может привить молодежи неправильный взгляд на жизненные ценности — да какое там «может», он обязательно так на них повлияет! Вы что, действительно этого не понимаете?

— Э-э-э… — только и смог выдавить из себя Сергей Чернов. Он и правда совершенно не понимал, что его собеседница имела в виду, и чувствовал полную растерянность. — Какие ценности, Эльмира Заха…?

— Ну, знаете! — Эльмира вспыхнула и гневно сверкнула на посетителя глазами. — Ценности у разных людей — разные, это безусловно, но нельзя же объявлять самым важным и ценным жизнь отдельного человека! Если люди будут так думать, они превратятся в законченных эгоистов, которым наплевать на свою страну, на человечество, на прогресс, в конце концов! Так же, как наплевать герою вашего фильма — как его там звали? — Жилину. Вы эту его речь против науки и прогресса из книги взяли или от себя добавили?

— Из книги, — все еще растерянно ответил Серж и, спохватившись, поспешно добавил. — Но вообще-то я тоже так считаю! А книга, между прочим, была разрешена для чтения вашим Советом!

— Значит, мы ее проглядели, — Николаева снова заговорила спокойным, но очень сухим и холодным тоном. — Потому что разрешать людям читать романы, пропагандирующие эгоизм и отрицающие высшие ценности, ни в коем случае нельзя. Так же, как и показывать им фильмы по этим романам. И пускать тех, кто такие фильмы снимает, на официальное телевидение. Чернов глубоко вздохнул. Вот и кончилась его телевизионная карьера — кончилась всего за пару дней до того, как должна была начаться! И с работы ведь уже ушел, придется теперь новую искать и хорошо, если по специальности…

— Сергей Анатольевич, подумайте еще раз, может быть, вы просто ошиблись? — вывел его из задумчивости новый вопрос Эльмиры. — Может быть, вы не сообразили, какие последствия может иметь просмотр ваших «Стажеров»? Это плохо, конечно, но, в принципе, не страшно, ведь ошибки всегда можно исправить!

— Каким же образом? — усмехнулся Серж. — Убрать фильм из Интернета и сделать вид, что я никогда его не снимал?

— Почти, — кивнула Эльмира. — То есть, убрать вам его из сети, естественно, придется, но скрывать сам факт съемки не стоит. Не очень-то красиво это будет выглядеть — ведь фильм уже наверняка посмотрело достаточно много людей! Мы сделаем по-другому: завтра на телеканале будет пресс- конференция, посвященная началу нового проекта. Туда будут приглашены все будущие участники, и вы, само собой, тоже. Вот там вы и скажете, что в вашем любительском творчестве была одна очень досадная ошибка — фильм по неэтичной книге. Это будет очень хороший жест. Все увидят, что вы не только талантливый режиссер, но еще и честный человек, умеющий признавать свои промахи.

«Ни за что!» — хотел выкрикнуть Сергей, но почему-то растерялся и не произнес ни слова. Он сидел и молчал, глядя на Николаеву, а она так же в упор смотрела на него и словно бы гипнотизировала режиссера своим пристальным взглядом. И чем дольше они глядели так друг на друга, тем меньше у Чернова оставалось решимости отказаться от работы на телевидении и вообще послать Совет по Этике в какие- нибудь отдаленные места…

— Да не упрямьтесь вы, Сергей, — не выдержала, наконец, Эльмира. — Вы же умный человек — так подумайте сами, что будет, если мы станем учить людей дорожить собственной жизнью? Как мы в этом случае вообще сможем ими управлять? Они же тогда все поголовно начнут требовать, чтобы их качественно лечили, и чтобы у них на работе были хорошие условия, и чтобы с их детьми в школах нормально обращались. А в «горячих точках» кто тогда будет воевать? Понимаете меня?

— Да, об этом я как-то не думал… — честно признался Чернов, и сидящая напротив него женщина довольно улыбнулась:

— Вот видите! Так что идите пока домой и порепетируйте завтрашнюю речь. А завтра в девять вечера приезжайте к входу на телебашню. Только подготовьтесь как следует — будет прямой эфир, чтобы зрители могли звонить и задавать вопросы по проекту. В общем, вырезать ваши оговорки и никто не будет.

— Понятно, — вздохнул Чернов, поднимаясь со стула. Николаева наградила его еще одной фальшивой улыбкой, и он, как во сне, вышел из ее кабинета и, отмахнувшись от ринувшихся к нему с расспросами поэтов и художников, медленно зашагал к выходу.

По улице Чернов шел, как в тумане, потом машинально сел в автобус, а потом вдруг с удивлением обнаружил, что едет мимо дома, в котором находилась его любительская студия. «Что ж, оно и к лучшему — там сейчас наверняка никого нет», — решил он и, выскочив на следующей остановке, почти бегом бросился к небоскребу. Но у подъезда его ждало новое разочарование: уже открывая дверь, он столкнулся с Константином, который с хмурым видом вышел из дома. Стало ясно, что посидеть в одиночестве и спокойно все обдумать у Сергея не получится.

— У тебя что-то случилось? — спросил он своего лучшего актера. Тот в ответ скорчил такую несчастную физиономию, что в Чернове на мгновение проснулся режиссер — он поймал себя на мысли о том, в какой сцене уже отснятых «Стажеров» у Юрковского могло бы быть такое выражение лица.

— С Варей поссорился, — буркнул Костя, громко хлопая дверью. — А у тебя что, тоже проблемы? Чего ты такой… всклокоченный?

— Да так, новая работа… — замялся Серж. Ему страшно не хотелось рассказывать Косте о разговоре с Эльмирой и своих сомнениях, но в то же время режиссер прекрасно понимал, что какое бы решение он ни принял, друзья все равно обо всем узнают. Константин заметил его неуверенность и понимающе кивнул:

— Давай пройдемся немного, воздухом подышим.

Некоторое время они шли по улице молча, поглядывая друг на друга и не решаясь заговорить о своих проблемах. Чернов был уверен, что Костя первым начнет жаловаться на свою суровую супругу Варю, но тот не спешил рассказывать об очередной семейной ссоре и, казалось, тоже ждал, когда его товарищ поделится с ним собственными проблемами. А Сергею не хотелось начинать первым — он не был уверен, что друг правильно поймет его сомнения…

— Слушай, Костян, — не выдержал он, наконец, — можно у тебя одну вещь спросить? Тебе кто больше… скажем так, симпатичен — Джордано Бруно или Галилей?

— Кхм! — закашлялся Константин. — А это уже серьезно! А почему ты спрашиваешь? Решил еще один фильм про инквизицию снять?

— Ответь, пожалуйста, — раздраженно попросил Чернов. — Кто из этих двоих тебе ближе?

— Коперник, — усмехнулся актер. — В отличие от них обоих он поступил умно. При жизни о своих «непопулярных» взглядах молчал, тайком написал о них книгу и сделал так, что ее напечатали только после его смерти.

— Понятно, — пробормотал Сергей. — Выходит, я просто поторопился… М-да…

— С чем поторопился? — Константин прищурился. — Так, давай-ка все по порядку. Кто тебя заставляет отрекаться? И, главное, от чего?

— От «Стажеров», — вздохнул Чернов и, скрипя зубами, пересказал приятелю свою беседу с главным специалистом по этике. Константин выслушал его с сочувствием, но особого возмущения по поводу случившегося не выказал.

— А стоит ли так из-за этого переживать? — спросил он, когда Чернов закончил и они, во второй раз обойдя вокруг дома, снова оказались у подъезда. — Согласен, это неприятно, но подумай сам: ты

Вы читаете По-любительски
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату