откажешься от одного любительского фильма, зато сможешь снять кучу профессиональных. И еще, ведь ты не знаешь, что будет позже, через несколько лет! Авторы «Стажеров» в свое время тоже были запрещены, а потом цензуру отменили, и их книги стали издавать огромными тиражами! Может, когда-нибудь Совет по Этике упразднят или даже вовсе закроют, или туда придут работать более адекватные люди, и все эти дурацкие запреты прекратятся. А ты к тому времени уже будешь знаменитым, и все твои любительские фильмы тоже начнут показывать по телеку. И «Стажеры» будут самыми популярными — пострадавшее от цензуры кино и все такое.
— Так ты предлагаешь мне в прямом эфире сказать, что «Стажеры» — неэтичный фильм?! — изумился Сергей. — Ты же сам в нем играл, мы же с тобой вместе читали эту книгу!
— Я только хочу сказать, что из любой ситуации можно извлечь выгоду, — мягко возразил его друг. — И что если ты решишь отказаться от фильма, я лично тебя пойму, и другие наши ребята — тоже. А если не станешь отказываться — тоже нормально. В конце концов, на кострах за инакомыслие уже давно не сжигают.
— Дык если бы сжигали, я бы ни минуты не раздумывал! — вспыхнул Чернов. — У меня двое детей, и вообще жизнь дороже. А так — вроде бы ничего страшного и не происходит, но как-то… противно это все.
— Что же ты сразу Николаевой не сказал, что не будешь ни от чего отрекаться? Так сильно на телевидение хочется?
— Не знаю, — честно признался Сергей и взялся за ручку двери. — Пойдем, сможет, в студию? Или в кафе посидим?
— Да нет, я, пожалуй, домой поеду, Варвару утихомиривать, — покачал головой Костя и, попрощавшись, зашагал прочь от дома. Чернов тоже собрался уйти, но тут входная дверь распахнулась, и из нее на улицу выскочила раскрасневшаяся Марианна.
— Серж! — вскрикнула она, хватая его за руку. — Я… все слышала. Неужели ты действительно решил сдаться? Неужели ты пойдешь у них на поводу?!
— Марин, я пока еще ничего не решил, — Сергей аккуратно попытался высвободиться из ее цепких пальцев, но это оказалось не так просто — девушка держала его мертвой хваткой.
— Ты не можешь так поступить! — взвизгнула она. — Если ты согласишься, если откажешься хоть от одного своего слова, это будет предательство!
— Ну-ка, успокойся, — попытался успокоить свояченицу Сергей, но она в ответ лишь злобно сверкнула глазами:
— Ты не имеешь права так делать! Ты должен был сразу их подальше послать, ты должен был им в лицо плюнуть, а не мямлить, что обо всем подумаешь! Ты… ты слабак и тряпка, понятно тебе?!
— Придержи-ка язык! — возмутился Чернов, который минуту назад и сам думал, что Эльмиру и весь ее Совет надо было сразу послать к черту. — Если я кому-то что-то и должен, то это мое личное дело.
— Нет у тебя личных дел! — Марианна выпустила Сержа и отступила на шаг назад, глядя на него с такой сильной ненавистью, что он даже немного испугался. — Ты обязан был подать всем пример, обязан показать этим ханжам из Совета, какие они дряни, а ты им продался при первой же возможности!!!
Серж глубоко вздохнул и заставил себя успокоиться. Нельзя обижаться на глупую влюбленную девочку, которая ревнует его к своей сестре, а сестру — к нему. И которая совершенно не понимает, что говорит. Но не обижаться он все же не мог, внутри него все так и кричало от злости на эту малолетнюю дуру, которую он содержал и которая не стеснялась почти каждую неделю закатывать им с Ритой истерики, а теперь ко всему прочему еще и вздумала читать ему мораль. «А может быть, ты так сердишься, потому что эта малолетняя дура права?» — ехидно поинтересовался его внутренний голос.
— А ты бы на моем месте как поступила? — спросил он девушку, изо всех сил стараясь говорить мягко и доброжелательно. — Ты бы сразу отказалась?
— Конечно! — Марианна гордо вскинула голову. — Я бы им всем в рожи плюнула и еще по морде дала!
— А ты точно в этом уверена? — все так же мягко, но настойчиво продолжил Чернов, и внезапно Марианна опустила глаза и задумалась.
— Ну… — она опустила глаза. — Наверное, да. Хотя… не знаю. Я вообще их всех боюсь. Но только причем здесь я, я — это одно, а ты — совсем другое! Уж ты-то мог бы не испугаться и все им высказать, ты — мог бы стать героем!!! Это стало последней каплей. Все красивые рассуждения о том, что перед ним — нервная влюбленная девочка, к которой нужен особый подход, внезапно выветрились у Сергея из головы, и он совершенно непедагогично заорал на свояченицу:
— А раз ты сама на это неспособна, то не смей мне указывать, когда быть героем, а когда не быть!!! И запомни, — добавил он уже спокойнее, видя, что Марианна вжалась в стену дома и, не мигая, смотрит на него огромными перепуганными глазами, — еще раз устроишь мне или Рите скандал, и мы отправим тебя к врачу, понятно? Будешь несколько лет ездить через весь город в клинику и вести с ним скучные разговоры. Хочешь, чтобы так было? Марианна продолжала молча таращиться на Чернова, и он, не дожидаясь ответа, почти бегом заспешил на ближайшую автобусную остановку. «Ритка меня теперь убьет, — думал он, возвращаясь домой. — Марийка наверняка ей уже позвонила и нажаловалась. А, наплевать, пусть ругается! Похоже, я это заслужил».
Однако Маргарита открыла ему дверь, улыбаясь, и когда Серж вошел в прихожую, нежно чмокнула его в щеку.
— Ну что? — спросила она. — Марианна все-таки тебя довела?
— Есть немного, — признался Сергей. — Я потом перед ней извинюсь, когда она чуть-чуть поостынет. Сейчас это бесполезно.
— Не надо, — возразила Рита. — Ей это только на пользу. Есть будешь? Они сидели на кухне друг напротив друга, доедали невкусный ужин и тихо разговаривали.
— Ты знаешь, Сережа, ведь на самом деле большие деньги — это еще и большие проблемы. А если к ним еще и известность добавится… Ты представляешь, что про нас будут писать в Интернете? А про девочек? А еще, я уверена, почти все наши друзья начнут нам завидовать и просить в долг, а если мы кому-нибудь откажем, станут на каждом углу говорить про нас гадости.
— Да, все верно, но ведь ты хотела, чтобы девочки учились в триста первой гимназии…
— Хотела, но теперь вот думаю: действительно ли она лучше обычных школ?
Преподают там, может быть, и хорошо, но какие дети там учатся? Кто их родители и кто мы с тобой? Девчонок же будут на каждой перемене дразнить! Говорить, что мы с тобой — выскочки, которые раньше были нищими… И в один прекрасный день придут наши девочки из школы и скажут, что больше нас не любят, потому что мы — не миллионеры в черт-знает-каком поколении!
— Никогда мои дочери так не скажут!
— Да брось, ребенка можно убедить в чем угодно, если постоянно ему это повторять.
— Да наши девочки за такие слова всем детям носы поразбивают!
— И ты хочешь, чтобы они в школе дрались? Или чтобы все время были там одни, без друзей?
— Нет, — вздохнул Чернов. — Не хочу. Но мы можем и не переводить их в другую школу.
— Да можем, конечно. Но что, если у них и в старой проблемы начнутся? Учителя тоже могут начать с нас деньги требовать на всякие там ремонты. И на дополнительные занятия.
— А зачем на дополнительные? Девчонки же хорошо учатся!
— Боюсь, что если мы разбогатеем, они начнут учиться хуже. Или ты думаешь, что учителям так сложно занизить ребенку оценку?
— Марго, скажи… — Серж неуверенно взглянул жене в глаза. — Ты не хочешь, чтобы я отказывался от фильма? Рита покачала головой:
— Сергей, сейчас не важно, чего хочу я. Я все это сказала к тому, что если ты не пойдешь на телевидение, ничего ужасного в нашей жизни не произойдет и что, возможно, так будет даже лучше. Но решать, идти туда или не идти, ты должен сам.
— И ты мне даже ничего не посоветуешь? — обиделся Чернов, но Маргарита в ответ лишь загадочно улыбнулась:
— Неужели ты хочешь, чтобы я, как Костина Варя, была главой семьи и все решала за тебя?
Поздно ночью, когда и Рита, и девочки уже спали, Чернов уселся за компьютер, подключился к