И она вышла, плотно притворив за собой дверь. В доме воцарилась тишина.
— Что нам делать? — наконец спросила Лекси.
Камерон покачал головой:
— Мы ничего не можем сделать. Если мы не дадим ей устроить этот прием, она смертельно обидится.
— Это была твоя идея, — упрекнула его Лекси.
— А тебе больше понравилась идея с венчанием? — спросил Камерон, многозначительно взглянув на нее.
Но она не обратила на его слова никакого внимания.
— Если бы ты не оставил свидетельство на столе, ничего бы не случилось!
Камерон спокойно посмотрел на нее:
— Ты права. Прости.
Он едва не признался, что забыл свидетельство в гостиной потому, что был до глубины души поражен своим открытием о дате их свадьбы. Он так боялся обидеть ее своим невниманием к этому удивительному совпадению — а в результате сделал только хуже, оставив на столе это злополучное свидетельство.
— Я не хотел тебя обидеть.
Лекси со вздохом отвела глаза. Все кончено. Теперь все узнают об их браке. Ее будут поздравлять, расспрашивать… И так все лето. А потом она останется одна, и ей придется объяснять их внезапный развод, как много лет назад пришлось объяснять отмену свадьбы.
Она поплелась обратно на кухню. Камерон последовал за ней.
— Хочешь есть? — спросила она. — Я, кажется, уже расхотела.
Ее голос звучал глухо и бесцветно. Она почувствовала, что Камерон остановился у нее за спиной.
— Лекси, — тихо проговорил он, нежно обнимая ее за плечи и поворачивая к себе. В сумерках его глаза казались темнее. — Ты же знаешь, что в конце концов все бы все равно узнали — если бы ты забеременела. Я понимаю, что ты была не готова к этому сегодня…
— Да, сегодня я не была к этому готова, — кивнула Лекси.
Она потупилась, рассматривая ворсинки на его рубашке. Он стоял совсем близко. Его свободные черные брюки почти касались ее ног.
— Лекси…
Нежность, прозвучавшая в его голосе, заставила ее вновь посмотреть ему в глаза.
— Все будет так, как ты захочешь. Последние несколько дней события развиваются слишком быстро… Если тебе нужно еще время…
— У нас его не так много, — напомнила Лекси дрожащим голосом.
Камерон провел пальцами по ее лицу, и от этого прикосновения она вся затрепетала. Она так хотела целоваться с ним… Она прильнула к нему, и от знакомого запаха мускуса у нее закружилась голова. И она прижалась к нему губами…
Пьянея от его поцелуев, Лекси говорила себе: ну и пусть их брак ненастоящий. Зато его объятия настоящие.
Камерон оторвался от нее, и она перехватила его взгляд. Сердце бешено колотилось у нее в груди.
— Лекси… Ты хочешь этого?
Она в волнении провела языком по припухшим губам. Да! — хотелось ей закричать. Но кроме того, она хотела, чтобы он хотел ее.
В глубине ее души рос страх. Лекси словно увидела ту стену лжи, которую они построили, повторяя в суде клятвы верности. Теперь все узнают о их браке, все поверят, что Камерон ее любит. И только она будет знать, что это неправда.
— Нет, — прошептала Лекси. — Я не уверена.
Она повернулась и пошла к себе в спальню. Закрыв за собой дверь, она упала на кровать. Слезы текли по ее щекам. И вдруг Лекси поняла, что плачет не о том, что произошло, и не о лицемерии их взаимных клятв, и даже не о том, что их секрет был раскрыт. Она плакала о своей свадьбе, которой никогда не было, о той единственной свадьбе, с которой Камерон сбежал пять лет назад…
— Лекси!
Она почувствовала успокаивающее прикосновение его руки. Мягким движением Камерон отвел с ее щеки мокрую прядь волос. Лекси повернула голову и посмотрела на него. В полутемной комнате его глаза ярко светились. Он сидел на постели, участливо склонившись над ней. На нем были его обычные шорты — и никакой рубашки.
— Прости, — прошептала она, сглотнув ком в горле. — Мы заключили сделку, и я…
— Ты ведешь себя совершенно естественно, — сказал Камерон, вытирая ее щеки тыльной стороной ладони. — Я не хочу, чтобы между нами произошло что-то, к чему ты не готова. — Она почувствовала, как он пожал плечами. — До чего же все странно, правда?
Лекси кивнула. Знать, что Камерон испытывает ту же неловкость, что и она, было уже облегчением. Но она знала, что он не чувствует ее боли.
— Конечно, мы уже женаты, и все-таки… — Его голос прервался. Он провел рукой по ее все еще влажным щекам, по подбородку. — Ты все еще хочешь ребенка? Моего ребенка?
— Да, — ответила она, и это была святая истинная правда, которую она могла ему открыть. Ведь если бы она сказала Камерону, что никогда не переставала его любить, он, наверное, убежал бы без оглядки. — А ты? Ты еще хочешь, чтобы у нас был ребенок?
— Да. — Он осторожно провел пальцами по ее шее. — Я хочу, чтобы у тебя был ребенок от меня. — Наклонившись, он прижался губами к ее лбу. — Но нам совсем не обязательно начинать сегодня. Мы можем подождать.
После его слов повисла долгая тишина.
Лекси села на кровати и внезапно прижалась к нему. Камерон, осторожно обнял ее. Постепенно она успокоилась. Это был тот самый Камерон, которого она полюбила, думала она, прижимаясь щекой к его груди. Ему всегда было трудно выразить свои чувства словами, но каждый его поступок, каждое движение говорили сами за себя.
— Я не хочу ждать, — прошептала она, уткнувшись ему в грудь. Потом подняла глаза и почти неслышно добавила: — Я хочу тебя. Сегодня.
Несколько секунд Камерон молча смотрел на нее.
— Я тоже хочу тебя, — сказал он охрипшим голосом и порывисто прижал ее к себе.
Затем он встал, выпустив ее из своих объятий, нагнулся и подхватил ее на руки:
— Где?..
— Увидишь, — сказал он и вынес ее из комнаты.
Глава 7
Лекси прижалась к груди Камерона. Его уверенные нежные руки и знакомый терпкий запах одновременно успокаивали и возбуждали ее.
Они пересекли крошечный коридор и оказались на кухне. Лекси вопросительно взглянула ему в глаза. Он только загадочно улыбнулся и опустил ее на пол. Выдвинув из-под стола стул, он поставил его около раковины и указал на нее Лекси. Она послушно села.
— Я сейчас вернусь, — пообещал он.
Едва заметная улыбка тронула ее губы. Теперь она поняла… Легкий озноб предвкушения пробежал по ее спине. Полминуты спустя Камерон уже снова был здесь, держа в руках пару полотенец, расческу и земляничный шампунь Лекси.
Воспоминания об их жизни в Атланте нахлынули на нее. Они так любили вместе принимать ванну. Это его была любимая прелюдия к близости. И ее тоже.
— Я скучала… по этому, — призналась она. На самом деле ей хотелось сказать, что она скучала по
