хлев.
На фоне звезд отчетливо выделялись силуэты часовых, что несли вахту на крыше деревянных строений. Уверенные в своей безопасности, африды, которые прекрасно видели в темноте, время от времени лениво оглядывали пустыню. Трое рослых тварей, о чем-то переговариваясь, прикладывались в кувшинам с вином.
— Твой тот, что слева, — шепотом велел Асафу Кулл. — Ну, да поможет нам Валка, вперед!
Стремительной тенью он скользнул к высокой — в три человеческих роста — стене. Муджариец последовал за ним.
Петли на концах сплетенных из лиан веревок упали точно на заостренные колья, и две фигуры, сливаясь с темным деревом, начали бесшумно подниматься. Ухватившись левой рукой за ствол дерева, Кулл осторожно высунулся из-за частокола и огляделся. Так же, как и африды, он прекрасно видел в темноте.
— Проклятие! — про себя выругался Кулл.
Дело в том, что к троице часовых афридов присоединилось еще двое их собратьев. Прислонив длинные копья с широкими стальными наконечниками к стене, мерзкие создания сошлись кружком. Откуда- то появились новые кувшины с вином, африды возбужденно размахивали руками и то и дело разражались отвратительным хохотом, походившим более на ржание осла, объевшегося пьяных смокв.
— Клянусь копытом Шаб-Ниггурата, проклятый Курашбах не заслуживает такого везения! — ударил могучим кулаком по бедру один из афридов — молодой верзила.
— Ты говори, да не заговаривайся, — осадил его коренастый африд с шрамом через всю морду. — Хотя кое в чем ты прав. — Его широкий рот открылся и длинный звериный язык облизал острые треугольные клыки. — Эта Таалана, с какой стороны ни поглядеть, в самом деле лакомый кусочек!
— Нет братцы, Курашбах — вождь, каких поискать надо, — вступил в беседу еще один африд. Судя по покрытому шрамами лицу и обломанному рогу, это был ветеран, прошедший не одну кампанию. — Будь уверен, нам всем перепадет от этой девки, когда Курашбах с ней наиграется.
— Ага, Хребтолом, наиграется… — сплюнул себе под ноги еще один африд, затачивая длинным кинжалом свои когти. — Если она к тому времени не помрет…
— А какая разница? — удивился Хребтолом.
— Для тебя может быть, и нету, — заржал молодой, — а мне нравится, когда они кричат и корчатся от боли!
— А ну кончай болтать! — приказал самый здоровый африд. В отличие от всех остальных он был одет в клепаный нагрудник и не выпустил из рук оружия. Кулл подумал, что это, наверное, начальник караула. — Как Курашбах скажет, так и будет, ясно!?
— Да кто же спорит, Костогрыз! — развел руками африд со шрамом. — Ну, ладно, вы тут стойте, а нам пора. Когда вас сменят, давайте к Столбу Шаб-Ниггурата бегом. А то как бы парни не сожрали этого здоровенного варвара. Как там его, Прул или Мрул? Крепенький такой, даром что пятерых положил, вкусный, наверное!
— Ты уж пригляди, Зубодыр, чтобы и нам по кусочку оставили, — заискивающе попросил приятеля молодой африд.
— Не бойся, Мосол, всем достанется, — хохотнул Зубодыр.
Брул?! А он-то как здесь оказался?
От волнения Кулл, забывшись, изо всех сил сжал кол, за который держался. Сухая древесина не выдержала хватки атланта и раскололась с громким треском. Африды мгновенно схватились за оружие, напряженно вслушиваясь в ночь.
— Ну-ка, быстро осмотреть все кругом, — велел Костогрыз.
Африды мгновенно рассыпались по крыше. Кулл, проклиная себя за несдержанность, скрылся за частоколом. Его план, построенный на внезапности атаки, грозил развалиться как тростниковая хижина в объятиях черного смерча.
Он услышал приближающиеся шаги, и над частоколом появилась черная фигура одного из афридов. Мосол, а это оказался именно рослый молодой африд, перегнулся через частокол, напряженно вглядываясь вниз.
Кулл решил, что настало время действовать. Попрочнее уперевшись ногами в деревянную ограду, он распрямился, словно атакующая кобра, и, ухватив Мосла за правый рог, изо всех сил рванул его вниз.
Африд, разинувший от удивления зубастую пасть, даже не успел вскрикнуть, когда заостренное дерево с мягким чавканьем вонзилось в его глазницу. Рывок Кулла оказался настолько силен, что кол пробил голову африда насквозь и вышел из затылка. Изо рта краснокожей твари хлынула кровь, Мосол судорожно задергался и умер. Используя рог убитого африда в качестве опоры, Кулл одним тигриным прыжком бросил свое тело за частокол.
Надо отдать должное ветерану Хребтолому, тот не растерялся и сразу же бросился навстречу атланту. Если бы Кулл замер хотя бы на мгновение, широкое зазубренное лезвие вошло бы ему точно в живот. Но атлант, вместо того чтобы приземлиться на ноги, упал на плечо и прокатился вперед, пропуская смертоносное жало над головой.
Словно выброшенный из катапульты живой снаряд, он сбил Хребтолома с ног и прежде, чем тот успел схватиться за меч, страшным ударом кинжала распорол африду живот и грудную клетку.
В следующий миг атлант был уже на ногах, поворачиваясь, чтобы отразить атаку нового противника. Но тут Кулл поскользнулся в луже крови, вытекшей из разваленного буквально пополам Хребтолома, и потерял равновесие…
Изуродованная длинным шрамом морда Зубодыра скривилась в кровожадной гримасе. Уверенный в отчаянном положении своей жертвы африд отвел руку с копьем, размахнулся, оскалился и…
На мгновение Куллу показалось, что у Зубодыра во лбу вырос третий рог. Африд замер, торжество в кровавых угольях его глаз сменилась выражением крайнего удивления, он пошатнулся и замертво рухнул на деревянную крышу. Из его переносицы, войдя в голову рогатой бестии по самую рукоять, торчал тяжелый кинжал Асафа.
Даже этой короткой передышке Куллу хватило, чтобы восстановить равновесие. Он развернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как голова одного из оставшихся афридов, вращаясь, как набитый перьями мяч для игры в ракетку, перелетает через частокол и исчезает во тьме. «Да, владеть мечом Асафа действительно учили лучшие из лучших», — восхищенно подумал Кулл.
Перепрыгнув через поверженного Зубодыра, атлант нос к носу столкнулся с командиром стражи Костогрызом. Этот противник оказался посерьезнее предыдущих. Костогрыз сражался сразу двумя клинками — в правой его руке был тяжелый кривой клинок, а в левой — острый как бритва кинжал с крючком на конце. Африд отбил кривым клинком прямой выпад Кулла и, в свою очередь, полоснул по незащищенной груди атланта кинжалом. Из длинного пореза потекла кровь, Костогрыз довольно осклабился.
Африда, пережившего множество подобных поединков, подвела чрезмерная уверенность в своих силах. Вместо того чтобы поднять тревогу, он решил лично расправиться с дерзнувшими вторгнуться в его деревню сынами человеческими. Должно быть, он так и умер, не успев осознать, что же происходит на самом деле. Когда рогатый демон попытался покончить с Куллом боковым ударом в шею, атлант прыгнул вперед, перекидывая клинок из правой руки в левую. Правой рукой он заблокировал руку Кострогрыза с клинком, а коленом отбил в сторону вторую руку африда, ту, в которой зверочеловек сжимал кинжал. От сильнейшего удара тонкий клинок вылетел из рук командира стражей и, звеня, откатился далеко в сторону.
Неуловимым для глаза движением Кулл вонзил свой меч в незащищенный бок африда, прямо под кромку нагрудника. И хотя прямой муджарийский клинок Кулла был слишком короток и легок для привыкшего к тяжелому двуручному топору атланта, это не делало его менее смертоносным. Рука Кострогрыза разжалась, и клинокупал ему под ноги. Африд разинул пасть, но крик так и не вылетел из его глотки — Кулл стальными тисками сжал его шею. Еще мгновение, и атлант брезгливо отбросил в сторону бездыханное тело.
За это время юный хелиф успел покончить и со своим противником. Наступила тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием Асафа и Кулла.
