Отлично, врагов уже осталось трое. К тому же Кулл был теперь вооружен. Он с уважением взвесил в руке отобранный у кубурха секач — это было действительно грозное оружие.
Не тратя больше времени на раздумья, Кулл выкатился из-под дерева, вскочил на ноги и одним прыжком достиг центра поляны, отрезав кубурхам путь к отступлению.
Не ожидавшие нападения кубурхи на мгновение замерли, но тут же рассыпались в стороны, стремясь окружить человека. Воздух огласился лязгом железных клинков и тяжелым пыхтением. Обладая реакцией дикого зверя, Кулл ловко уклонялся от выпадов кубурхов. И пускай врагов было трое, за счет скорости он пока умудрялся избегать их кинжалов.
Дождавшись, пока один из кубурхов неосторожно приблизится к нему, Кулл высоко подпрыгнул, уцепился левой рукой за проходящую над головой ветку дерева и изо всех сил ударил кубурха пяткой в голову. Раздался хруст, и зверочеловек скорчился, зажимая руками размозженное лицо.
Отпустив так кстати подвернувшуюся ветку, Кулл, сгруппировавшись, упал на спину и перекатился через голову назад. Он быстро оказался на ногах, причем совсем не там, где его поджидал другой кубурх. Не давая врагу опомниться, юноша обрушил секач на его шею.
Удар атланта был настолько силен, что голова кубурха отлетела далеко в сторону, угодив точно в кучу заготовленных веток. Там она и осталась лежать, пялясь мертвыми глазами на солнце.
Атлант метнулся вправо, вытягивая на себя Зазерга, уклонился от прямого удара сверху и ткнул своим кинжалом прямо в лицо кубурху. Тот отпрянул и на мгновение раскрылся. Этого атланту оказалось достаточно, чтобы провернув в руке клинок, неожиданным резким движением вбок и вниз резануть Зазерга по груди.
Тот взвыл, но, вопреки ожиданиям юноши, кинжала не выпустил. Не обращая внимания на хлещущую из раны кровь, кубурх перекинул свой огромный тесак в левую руку и, в свою очередь, ударил Кулла. Стоявшему в очень неудобной позиции атланту не оставалось ничего другого, как отпрыгнуть назад. Но Зазерг оказался быстрее — или удачливее,— и через бицепс Кулла протянулся глубокий кровоточащий порез.
Рана лишь разъярила юношу, и он обрушил на кубурха настоящий шквал ударов. Теперь уже Зазерг и не помышлял о контратаке. Кубурх отдавал все силы, чтобы отбивать свирепые наскоки человека, сила ударов которого все нарастала и нарастала. Раз за разом взлетал тесак атланта.
Не выдержав очередного удара, Зазерг упал на колени. Инстинктивно он поднял руки, стараясь прикрыть голову от клинка Кулла. Но тщетно! Взмахнув тесаком, словно дровосек, Кулл с такой силой рубанул Зазерга, что тяжелое лезвие развалило кубурха от шеи до паха.
Покончив с Зазергом, Кулл пружинисто отпрыгнул вбок, разворачиваясь в воздухе. Но его предосторожность оказалась излишней: кубурх, которому он раздробил лицевые кости, катался по земле, не в силах подняться на ноги. Когда атлант перерезал ему горло, рука его не дрогнула.
Осмотрев все четыре клинка, Кулл решил оставить себе громадный тесак Зазерга. Успокоив дыхание и пучком травы вытерев лицо от пота и крови, Кулл поспешил обратно. Он решил напасть на кубурхов, пока еще не вернулись отряды Патама, Наксута и Шулума.
К деревне он поспел как раз тогда, когда кубурхи собрались у булькающего над небольшим костром походного котла. Вокруг были свалены плетеные щиты и горка глиняных шариков с шипами. В ожидании отряда Зазерга дети Сооха решили хорошенько подкрепиться перед боем. Уверенные, что люди не осмелятся на вылазку, наглые кубурхи даже не выставили часовых.
Бесчисленные поколения кубурхов настолько привыкли к рабской покорности людей, что в их головах не укладывалась мысль, что еда может оказывать сопротивление.
Не останавливаясь, чтобы передохнуть, Кулл с яростным кличем бросился на кубурхов.
— Вадан! Наари! — проревел он на бегу с такой силой, что с деревьев посыпались сухие листья.— Ко мне! Выводите людей! Бей мерзавцев!
Кто может себе представить изумление и смятение кубурхов пережевывающих первые куски, когда прямо на них из леса выскочило невероятное существо?! Завывая, словно обезумевший саблезубый тигр, покрытый запекшейся кровью и размахивающий огромным окровавленным тесаком Зазерга, Кулл налетел на остолбеневших кубурхов, словно коршун на перепелок.
Расслабившиеся в предвкушении еды твари заметались в панике. Один из кубурхов, сбитый с ног товарищем, рухнул прямо в костер и опрокинул котел. Его свалявшаяся шерсть мгновенно занялась, а кипящее варево брызнуло во все стороны. Ошпаренные кубурхи истошно орали, а между ними метался их пылающий собрат.
В центре же разверзшейся на земле преисподней буйствовал Кулл, безжалостно разивший кубурхов. На губах его выступила пена, налившиеся кровью глаза бешено вращались, а тяжелый клинок крушил руки и головы детей Сооха.
Увы, долго это продолжаться не могло. Калтум, чуть ли не единственный из кубурхов, кто сохранил разум, быстро навел порядок в своем обезумевшем от страха войске. Кубурхи живо сообразили, кто их противник, и навалились на Кулла со всех сторон.
Вряд ли Кулл смог бы долго продержаться — слишком уж неравными были силы. Но именно в этот миг за спинами кубурхов раздались ликующие вопли: «Кулл! Кулл!» — и на проклятых тварей обрушился отряд людей, ведомый Баданом и Наари.
И хотя люди были вооружены в основном заостренными кольями и чем-то вроде деревянных же вил (лишь некоторые могли похвастаться клинками и копьями кубурхов), ярости их не было предела. Наравне со взрослыми мужчинами бились женщины и дети.
Кулл оказался свидетелем, как двое мальчишек — вряд ли им было больше пятнадцати лет на двоих — подрезали сухожилия здоровенному кубурху, отмахивавшемуся от четырех разъяренных девушек. Буквально в несколько секунд поверженный кубурх был, словно дикобраз, утыкан заостренными деревяшками.
Через некоторое время все было кончено. Жалкие остатки кубурхов, не более пятой части первоначального числа, в панике бежали к лесу, не обращая внимания на рев Калтума. Наконец, видя, что бой окончательно проигран, Калтум тоже бросился прочь.
Но почувствовавших вкус победы соотечественников Вадана и Наари уже было не остановить. Люди догоняли окончательно упавших духом кубурхов и рвали их на части голыми руками. Достойное сопротивление смог оказать лишь Калтум.
Однако, когда Кулл подоспел к месту схватки, помощь его не понадобилась. Буквально заваленный телами людей, Калтум уже был забит насмерть своей же дубиной.
Ошеломленные люди ходили вокруг, не в силах поверить в свою победу. От их восхищенных взглядов Куллу даже стало неудобно, но тут на него налетела Наари, и юноша забыл обо всем на свете.
Прекрасная золотоволосая туземка, крепко обнимая Кулла, покрывала его лицо поцелуями. Из глаз ее лились слезы, и она только повторяла:
— Ты живой, Кулл! Ты живой…
— Конечно, живой, что со мной станется! — нарочито грубовато ответил атлант, отстраняя от себя девушку. На самом деле юноша испытывал невероятную бурю чувств, какую и описать было невозможно. Сердце его сладко трепетало, а душа наполнилась такими нежностью и радостью, каких он не испытывал доселе не разу в жизни.
«Каким я был глупцом,— подумал он про себя.— Если бы я отказался от любви, то действительно был бы зверем, а не человеком!»
Кулл в этот момент был абсолютно счастлив. Он обнимал женщину, научившую его любить и готовящуюся стать матерью его ребенка. И сейчас за счастье любить и быть любимым он был готов заплатить судьбе любую цену.
Слезы девушки уже высохли. Как настоящая дикарка, она жила лишь настоящим. К чему было печалиться о прошлом, когда ее мужчина цел и невредим и стоит рядом с ней?
— Скажи спасибо Бадану, он не дал мне наделать глупостей.— Все еще прижимаясь к Куллу, она кивнула на подходящего к ним юношу.
Молодые люди крепко обнялись. Держа Бадана за плечи, Кулл оглядел приятеля. За те несколько недель, что они не виделись, с ним произошла разительная перемена. С его лица исчез налет нерешительности и неуверенности в себе, что с самого начала вызывал у прямолинейного Кулла неприятие.
