Пришлось прибегнуть к старому как мир способу ориентировки «путем опроса местных жителей».
Библиотекаря (здесь служили, как в старое время, исключительно мужчины) несколько удивило мое желание работать с подлинниками газет 1903 – 1904 годов.
– У нас же есть микрокопии практически всех периодических изданий за последние два с половиной века. Даже губернских и некоторых уездных. Зачем же вам мучиться с оригиналами?
С ним я говорил тоже на слегка ломаном русском языке, изображая иностранного профессора- русиста.
– Милостивый государь (я уже заметил, что столь архаичная форма обращения здесь употребляется, хотя и нечасто. Определенный признак давно устоявшегося, самодостаточного общества), вы, конечно, знаток своего дела, но все же не историк. Ощущение, с которым прикасаешься к подлинным документам, запах старой бумаги, следы пометок… О! Если они есть – это уже само по себе счастье… Его не способны передать никакие копии. Я пишу монографию о столь интересном периоде русской истории! Вы только вообразите, а вдруг к тому экземпляру «Нового времени» или «Речи», который вы мне принесете, прикасались руки пусть не государя, пусть хотя бы премьер-министра Витте…
Роль восторженного придурка мне, по-моему, удалась. Библиотекарь усмехнулся снисходительно.
– Не хочу вас разочаровывать, но, насколько я знаю, государь нашу библиотеку никогда не посещал, поскольку имел резиденцию в Петербурге. А большинство наших фондов еще и в те времена комплектовалось по подписке. Так что читали их все больше такие же историки, как вы, и небогатые интеллигенты, сто лет назад не имевшие средств на домашнюю подписку. Да вот проверим, если угодно. Вам что выдать для начала? «Новое время»?
– И «Речь», и что-нибудь более официозное. «Московский телеграф», «Русский инвалид»34.
– Ну, все равно. Начнем с «Нового времени»… За 1903 год?
Он пощелкал кнопками компьютера, вгляделся в экран.
– Ну, вот. Последний раз эта подшивка была востребована 26 марта 1967 года. Заказал ее некий господин Малютин В.В., приват-доцент. Наверное, тоже историк. С тех пор она благополучно пролежала на полке более восьмидесяти лет. Пройдите к своему столу. Зал номер 4, прямо по коридору и налево, стол 2, у окна. Это будет ваше постоянное место на время работы. Надеюсь, вам понравится. Заказ доставят через 15 минут.
Мне и вправду понравилось. Зал для таких эстетов, как я. Небольшой, уютный, всего на десять обширных столов, отделенных друг от друга ребристыми звукоотражающими экранами. Без всяких компьютеров и диапроекторов. Вертящееся глубокое кресло, лампа под глухим абажуром, даже пепельница, полуприкрытая колпаком, очевидно, поглощающим дым.
Чудо, а не зал. Высокие окна с гофрированными шторами, а за ними – унылый пейзаж поздней осени. Цветной бульвар изменился довольно значительно, но Трубная площадь и Петровский бульвар почти один в один, как тогда, когда я ходил по нему в гости к Ирине, на Рождественский.
На самом деле отнюдь не желание вдохнуть «пыль древних хартий» руководило мной. Если уж пошла такая игра, то где гарантии, что фильмокопии не могут быть подделаны? Мало ли за минувшие полтора столетия могло произойти смен конъюнктур и взглядов на историю?
Когда я учился в аспирантуре, для получения из спецхрана даже подшивок «Правды» 20-х годов требовались разрешения очень высоких инстанций и исключительная благонадежность.
Уж очень наглядно при сопоставлении прослеживались «колебания линии партии».
Так и здесь, вполне можно допустить, что в нужных целях могли быть подправлены отражающие «высшую истину» материалы.
Кем?
А хотя бы теми, кто все это и организовывал…
… Уже вторую неделю я с 9 до 18 часов листал большие, чуть тронутые желтизной листы старых газет, спускаясь время от времени в буфет и подкрепляя силы кофе и бутербродами.
Кое-что начинало вырисовываться. Единственное, о чем я сожалел, так о невозможности сравнить эти газеты с теми, что хранятся в книгохранилищах «настоящей» Ленинской библиотеки. Есть ли в тамошнем номере «Русского слова» от 17 мая 1903 года эта вот заметочка? О том, что в Царском Селе состоялась встреча государя с группой генералов и адмиралов, среди которых были Алексеев, и Макаров, и Скрыдлов, а также и военный министр Куропаткин?
Что они там решали, корреспондент не сообщал, но несколько позже «Русский инвалид» известил о серьезных кадровых перестановках в военных верхах.
Еще – известная в истории эскадра адмирала Вирениуса, шедшая на усиление 1-й Тихоокеанской эскадры, в нашем варианте по не совсем ясным причинам вернулась с полпути обратно, а здесь была, наоборот, усилена и к исходу лета 1903 года прибыла в Порт-Артур.
Обращала на себя внимание также и резко изменившаяся тональность освещения дипломатических контактов между Россией, Англией, Францией и Японией. К примеру, резкий демарш российского МИДа по поводу намерения Аргентины и Чили продать японцам несколько новейших броненосных крейсеров, которые так сильно мешали русскому флоту в ту несчастную войну, возымел действие и привел к срыву сделки.
Незнающие люди удивятся, но отсутствие в составе вражеского флота крейсеров «Ниссин» и «Кассуга» само по себе резко меняло саму тактическую схему войны.
Итак, точка, вернее, зона бифуркации найдена. Примерно апрель – май третьего года.
Но в чем все-таки кроется причина?
Складывается впечатление, что не только царь, но и многие лица из его окружения получили категорически обязательные к исполнению инструкции. И тут же достаточно умело и напористо начали их исполнять.
Более того – у меня возникла ассоциация с собственным опытом.
