восстанавливать.
«А мне, значит, не нужно? — вскипел капитан. — Всех перебью…»
— Слышь, Рук, сколько, ты там говорил, дней до начала игр? — осведомился Грег.
Парнишка посмотрел на растопыренные пальцы и ответил:
— Через три дня, не считая сегодняшнего.
Грег плотоядно улыбнулся. Бывшему онноку осталось жить три дня. Всего три…
Заг так и не понял, куда у него пропал аппетит. Еще недавно хотелось есть. Даже этот пересоленный суп. А теперь…
Бывший оннок отодвинул миску и быстро осушил чашку травяного чая.
— Хлыст обещал проведать тебя, — известил Рук сородича. — Только он сейчас у Отца Лио. Обсуждают что-то по играм.
Особого желания видеться с еще одним человечишкой у Зага не было. Хватит с него капитана. Вон как зыркает. Небось попробует ночью придушить. Это в крови у подлых людишек. Бывший оннок закусил губы и увидел, что Грег оскалился.
«Опасный тип», — подумал Заг.
— Я пойду, — неохотно выговорил парнишка. — Мне еще у Хлыста в бараке прибрать нужно.
Заг вяловато кивнул.
Дверь за Руком закрылась. На замок пленников уже не запирали. Да и не нужно это было. Пока есть ошейники, никто здравомыслящий убегать не станет.
Лампочка освещала просторный барак. Ночные мотыльки и мошкара бросались на нее и отлетали. Некоторые с обгоревшими крылышками падали на стол. За стенами стрекотали какие-то насекомые. Их нестройный хор нервировал Грега. Как ни пытался, отстраниться не получалось. Раздражало все. Даже кривая тень от стола на полу. Если и дальше так пойдет, то этот буромордый не дотянет до открытия игр.
Заг взбил подушку и лег. Его и капитана разделяло всего несколько шагов. Однако на самом-то деле между крайтом и человеком была пропасть, непреодолимая пропасть. Два солнца Хлок-Ту-Риина как-то уживались на небе. Крайтам и людям это было не дано. Конечно, Хлыст может тренировать здесь гладиаторов, но это единичный случай. Два года перемирия впитали в себя десятки конфликтов по всей Галактике. Люди продолжали убивать крайтов. А те отвечали взаимностью.
Заг протяжно выдохнул. У него и своих проблем хватало. Некогда задумываться над взаимоотношением рас. И так все понятно. Настанет день — и одна раса уничтожит другую. Бывший оннок надеялся, что победа достанется его сородичам. Он опять выдохнул и в тысячный раз до боли сжал кулаки.
Один раз проявил слабость — и все…
Не устоял…
Нарушил правила…
Поддался искушению…
Так долго шел по Пути, чтобы столь бездарно и позорно слететь с него…
На душе у крайта было тяжело.
Он думал, что властен над самим собой, но ошибался. Как сильно ошибался…
Плоть, бренная плоть одолела Дух. Заставила совершить то, чему нет прощения. Он — оннок! А онноки должны быть превыше низменных желаний. Желания обуревают, овладевают рассудком, понукают на жуткие, омерзительные поступки.
Заг яростно вздохнул. Попала бы ему сейчас та девица в руки. Он бы не стал сдерживать Жажду. Выплеснул бы ее, как и тогда выплеснул… свое семя.
Молодой крайт простонал и впился пальцами в простыню.
Одна ошибка изменила все. Абсолютно все. Его бывшие товарищи по Обители продолжают идти по Пути. А он… А он с ошейником валяется в провонявшем потом бараке. И самое страшное — надежда угасает с каждой минутой…
Этой ночью бывший оннок так и не уснул. Дурные мысли и терзающие душу воспоминания не давали покоя. Время от времени Заг поглядывал на человека. Тот дремал урывками.
С первыми лучами солнца заявилась целая делегация: Хлыст, Рук и врач Бэт. Парнишка поставил на стол поднос с мисками супа и ломтиками черного хлеба.
Перво-наперво тощий лекарь послушал сердце бывшего оннока. Удовлетворившись результатом, подошел к Грегу и наткнулся на ледяной взгляд.
— Как знаешь, — проронил Бэт и сложил руки на груди.
Будущие гладиаторы сели за стол. Рядом пристроился тренер.
— Вчера прийти не смог, — вымолвил он с сожалением. — С Отцом Лио общался.
По лицу тренера скользнула тень.
— Что-то серьезное? — вскинул бровь Заг и попробовал суп.
Сегодня не пересолен. Хоть это радовало.
— Ну-у-у, как сказать… — Хлыст поморщил лоб. — Есть кое-какие проблемы.
Парнишкой овладело любопытство. Вот-вот в рот тренеру заглянет. Врач нахмурился. Грег мигом уловил его волнение.
Только после того, как пленники съели по пол миски супа. Хлыст решил продолжить:
— Кое-кто жаждет сорвать открытие игр.
— Ай! — вырвалось у Рука.
Лекарь совсем почернел.
— И часто тут такое? — осведомился Заг и откусил хлеб.
Тренер поскреб бровь и ответил негромко:
— Бывали, конечно, случаи, но такого… Пока не было.
— И что в этом особенного? — спросил бывший оннок.
Грег поймал на себе недобрый взгляд худющего Бэта.
«Нужно будет и ему морду набить», — решил капитан.
Хлыст помолчал и ответил:
— Нет, ничего. Ни к чему вам знать. Сконцентрируйтесь на боях. Отец Лио освободит лучших гладиаторов сезона.
— Честно?! — звонко спросил паренек.
Тренер коротко кивнул.
— Пока что такого ни разу не было, — сказал Рук. — Отец Лио только обещает.
Хлыст и лекарь нахмурились — языкастый пацаненок сболтнул лишнее.
— Я вам прозвища придумал, — сменил тему Хлыст. — Ты, Заг, будешь Ренегатом. А ты, капитан, Шрамом.
Грег машинально потянулся к левой щеке. Шрам на ней напоминал пятиконечную изогнутую звезду. Капитана не покидала надежда, что на играх против него выставят Кувалду. Тогда-то буромордый сполна ответит за выкушенную щеку.
— Кувалда умер, — глядя на Грега, сухо известил Хлыст.
— Что? — вздрогнул капитан.
— Умер Кувалда. Ты его хорошо отделал.
— Да, — кивнул врач. — Этой ночью у него опять открылось внутреннее кровотечение. Я… ничего не смог сделать.
Во взгляде Бэта соседствовали скорбь и гнев.
— Туда ему и дорога, — заявил Грег. — Одним уродом меньше.
Лекарь сжал кулаки.
— Какие-то вопросы? — привстал капитан.
— Сядь, — попросил тренер. Тощий врач отошел к стене.
— Так-то лучше, — ухмыльнулся Грег и опустился на табурет.
— Через три дня открытие игр, — напомнил Хлыст. — Если ничего не помешает.
— Мне уже вот где эти загадки. — Капитан ребром ладони провел по горлу. — Осточертело.
