плотно сжаты, весь его скептицизм пульсировал через нашу связь.
- Мириам говорит, что он лучший. - сказала Пэм, пожимая плечами. - Я не стриглась уже сто пятьдесят лет. Откуда мне знать?
- Посмотри на него!
Я начала немного волноваться. Даже учитывая обстоятельства, Эрик был в плохом настроении.
- Мне нравятся его тату. - сказала я. - Цвета действительно симпатичные.
Помимо его экстремальной прически, Эммануил был покрыт очень сложными тату. Никаких 'МАМА' или 'БЕТТИ СЬЮ', или обнаженных девушек; искусные и красочные тату простирались от запястий до плеч. Он бы выглядел одетым, даже если бы был голый. У парикмахера был плоский кожаный чемоданчик, спрятанный под одной из его тощих рук.
- Итак, ты собираешься отрезать обгоревшие части? - сказала я приветливо.
- Ваших волос. - сказал он осторожно. (Не думаю, что я нуждалась в этом уточняющем заверении.) Он взглянул на меня, затем снова на пол.
- У вас есть высокий табурет?
- Да, на кухне. - сказала я.
Когда я восстанавливала свою сгоревшую дотла кухню, привычка заставила меня купить высокий табурет, похожий на тот, на который забиралась моя бабуля, когда разговаривала по старому телефону. Новый телефон был переносной, и мне не нужно было оставаться на кухне, пока я по нему болтала, но столешница выглядела просто неравильной без этого табурета рядом.
Три гостя хвостом последовали за мной, и я поставила стул на середину кухни. Места стало достаточно, когда Пэм и Эрик сели по другую сторону стола. Эрик был сердит и бросал зловещие взгляды на Эммануила, а Пэм просто собиралась насладиться нашим эмоциональным потрясением.
Я забралась на стул и приготовилась сидеть с прямой спиной. Мои ноги болели, глаза щипало, и глотка была исцарапана.
Но я заставила себя улыбнуться стилисту. Эммануил действительно нервничал. Вам бы не очень это понравилось, будь у человека в руках острые ножницы.
Эммануил снял резинку с моего хвоста. Долго молчаливо оценивал нанесенный ущерб. Его мысли явно не были радужными. Я не вытерпела:
- Что, очень плохо? - спросила я, пытаясь сдержать дрожь в голосе. Реакция, которую я сдерживала, проявилась теперь, когда я была дома в безопасности.
- Мне придется отрезать около семи сантиметров, - он ответил тихо, так, будто сообщал, что мой родственник неизлечимо болен.
К своему стыду я среагировала так, словно это было новостью. Я чувствовала, как глаза наполняются слезами, а губы дрожат.
Смешно! Сказала я себе. Я глянула влево, когда Эммануил поставил свой кожаный чемоданчик на кухонный стол. Он расстегнул молнию и достал расческу. Там так же было несколько пар ножниц, каждые в специальной петле и триммер с аккуратно свернутым шнуром. Походный набор по уходу за волосами.
Пэм писала смс с невероятной скоростью. Она улыбалась так, словно ее сообщение было чертовски смешным. Эрик уставился на меня, думая о чем-то мрачном. Я не могла читать его мысли, но я с уверенностью могла сказать, что он был очень несчастлив.
Я вздохнула и снова стала смотреть прямо перед собой. Я любила Эрика, но в данный момент я хотела, чтобы он отбросил свою задумчивость. Я чувствовала прикосновения Эммануила к моим волосам, когда он начал их расчесывать. Было странно ощущать легкое натяжение, когда он достигал кончиков, и забавный звук, давший мне понять, что часть моих обгоревших волос упала на пол.
- Эти волосы я уже не могу восстановить. - прошептал Эммануил. - Я подстригу. Затем вы помоете. После я снова подстригу.
- Тебе нужно бросить эту работу. - резко сказал Эрик, и Эммануил на мгновение перестал меня расчесывать, пока не понял, что Эрик обращался ко мне.
Я хотела бросить что-нибудь тяжелое в своего милого. И я хотела, чтобы оно попало прямо в его упрямую, красивую голову. 'Мы поговорим позже,' - сказала я, не глядя на него.
- Что произойдет в следующий раз? Ты слишком уязвима!
- Мы поговорим об это позже.
Уголком глаза я увидела, что Пэм смотрит в сторону так, чтобы Эрик не мог видеть её ухмылку.
- Разве не надо что-нибудь набросить на неё? - прорычал Эрик. - Что-нибудь, чтобы прикрыть одежду?
- Эрик. - сказала я. - Учитывая то, что я вонючая и закоптелая, да ещё и покрыта содержимым огнетушителя, не думаю, что обрезанные сгоревшие волосы на моей одежде очень важная вещь.
Эрик не фыркнул, но был близок к этому. Тем не менее, он похоже понял, что мучает меня, замолчал и стал себя сдерживать.
Облегчение было огромным.
Эммануил, чьи руки были удивительно уверены для того, кто был заперт на кухне с двумя вампирами (один из которых удивительно раздражителен) и обгоревшей официанткой, расчесывал мои волосы до тех пор, пока они не стали настолько гладкими, насколько могли бы быть. Тогда он взял ножницы. Я почувствовала, что парикмахер полностью сфокусировался на деле. Эммануил был чемпионом по концентрации, как я обнаружила, т.к. его сознание лежало открытым передо мной.
Это действительно заняло немного времени. Обожженные пряди приземлялись на пол как печальные снежинки.
- Сейчас вам нужно пойти в душ и вернуться с чистыми влажными волосами. - сказал Эммануил. - После этого, я сделаю всё ещё раз. Где у вас метла и совок?
Я объяснила ему, где их найти, и затем направилась в свою спальню, пройдя через которую, попала в ванную. Я подумала, присоединится ли ко мне Эрик, так как знала по прошлому опыту, что ему нравился мой душ. Но я чувствовала, что будет намного лучше, если он останется на кухне.
Я стянула с себя провонявшуюся одежду и включила воду, такую горячую, какую смогла выносить. Было облегчением ступить в ванну, и позволить теплу и влаге поглотить меня. Когда горячая вода коснулась моих ног, они стали жечь. В течение какого-то времени я не была ни счастлива, ни благодарна ни за что. Я только помнила о том, как была напугана. Но после того, как я с этим справилась, кое-что пришло мне на ум.
Существо с бутылкой в руке, приближение которого я заметила в окне бара... Я не совсем была уверена в этом, но... кажется, оно было вовсе не человеком.
Глава 2
Я затолкала свою грязную, вонючую одежду в корзину для белья в ванной. Мне нужно будет замочить её в Клороксе перед тем как пытаться отстирать, но само собой я не могла просто выбросить её до того как она будет чистой и я смогу оценить ущерб. Я не чувствовала особого оптимизма насчет будущего черных брюк. Я не заметила, что они немного прожжены пока не стянула их со своих саднящих ног и не обнаружила, что моя кожа на бёдрах покраснела. Только взглянув вниз я вспомнила, что у меня горел передник.
Рассмотрев свои ноги я поняла, что всё могло быть хуже. Искры попали на фартук, а не на брюки, и Сэм был очень быстр с огнетушителем. Сейчас я оценила его ежегодную проверку огнетушителей; я оценила его походы на пожарную станцию, чтобы заново их заполнить, я оценила дымовую сигнализацию. У меня мелькнула мысль, что могло бы случиться.
Дыши глубже, сказала я себе, проведя рукой по ногам. Дыши глубже. Подумай о том, как хорошо будет почувствовать себя чистой. Будет прекрасно избавиться от запаха гари, намылить волосы, и смыть все запахи вместе с шампунем.
Я не могла перестать беспокоиться о том, что увидела, когда смотрела из окна Мерлотта: невысокая
