— Зато я буду. Мне ведь нужно возвращаться к основной работе, не забывай.
Несмотря на обычную после приступа мигрени слабость, Наоми работала с большой охотой. Время бежало так быстро, что, когда Мейган пришла сказать, что Бран приглашает ее выпить кофе, девушка сильно удивилась:
— Неужели уже так поздно?
— Сказано же тебе было — не перетруждайся, — напомнила Мейган. — Прервись.
— Ну, наконец-то, — пожаловался Бран, когда девушка вошла в мастерскую. — Мейган не позволяла раньше прервать тебя.
— Хотела наверстать упущенное за вчерашний день… — Наоми пересекла комнату и, как обычно, поприветствовала его прикосновением руки. Как ты сегодня?
— Теперь, когда ты пришла, гораздо лучше. — Он перехватил ее руку и потянул девушку на софу. — Садись и рассказывай, как ты себя чувствуешь и выглядишь сегодня, как одета, короче, все, что, по-твоему, может представлять для меня хоть малейший интерес.
Наоми рассмеялась.
— Чувствую себя хорошо, а выгляжу примерно так же, как всегда: все те же джинсы, синий джемпер и розовая блузка. Кстати, может, налить кофе? Я только сейчас осознала, как я этого хочу.
— Чего? — спросил он настойчиво. — Кофе или побыть в моей компании?
— И того и другого, — машинально ответила она и тут же осеклась, видя торжествующее выражение на лице Брана.
— Наконец-то ты это признала, — гордо заявил он и освободил ее руку. — Хорошо, разливай этот паршивый кофе, если хочешь. И расскажи, что ты чувствуешь в связи с событиями прошлой ночи?
Наоми дрожащими руками налила ему кофе.
— Какие конкретно события ты имеешь в виду?
— Конечно, когда пришла Мейган, женщина! Бог знает, как я ее люблю, но в данном случае я бы очень хотел, чтобы она была где-нибудь подальше.
Наоми насыпала в кофе сахар и протянула ему чашку.
— Возможно, она пришла как нельзя более кстати.
— Почему? Ты боялась, что я пренебрегу твоими возражениями и поступлю так же, как и с остальными женщинами? — Он повернулся к ней, в его глазах блестел вызов, от которого девушка зарделась.
— Испугалась я только того, что никаких возражений с моей стороны не было, — ответила Наоми, мучась собственной честностью.
Бран сидел очень прямо, улыбка исчезла у него с лица.
— Ты хочешь сказать, что позволила бы мне остаться прошлой ночью?
Она глубоко вздохнула.
— Не знаю. Надеюсь, что нашла бы в себе силы, чтобы позвать на помощь. Но главное, я поняла, что впредь мне следует избегать подобных ситуаций.
— То есть впредь ты не позволишь мне заходить в твою спальню?
— Вряд ли это актуально. Приступы мигрени, к счастью, бывают не слишком часто.
— А с чего ты взяла, что мне нужен повод?
— Не с чего, а из-за кого.
Бран понимающе улыбнулся.
— А, ясно. Ты думаешь, что я не посмею под ястребиным взглядом Мейган.
— Именно так. — Наоми вздрогнула. — Если такое случится и Мейган узнает, тебя она простит, а меня — нет.
— А почему она простит меня?
— Потому, — спокойно сказала Наоми, — что Мейган, как и все прочие женщины, простит тебе все что угодно.
— И ты — тоже? — спросил он сдавленным голосом.
Наоми вложила свою руку в его.
— Не знаю. И, честно говоря, не хотела бы узнать.
Бран сжал ее руку.
— А мне что-то говорит, что я бы простил тебя, Наоми, что бы ты ни выкинула.
Кровь прилила к лицу девушки. Она терзалась раскаянием, а Бран притянул ее к себе. Он потерся своей щекой об ее и, закрыв глаза, стал целовать ее скулы, ища рот. Наконец их губы встретились, и они забылись в долгом поцелуе, оторвавшись друг от друга, лишь когда в легких закончился последний кислород.
— Наоми положила голову ему на плечо. Ее сердце билось так сильно, что сотрясалось все тело. Если бы она могла ему признаться!
Бран, прерывисто дыша, погладил ее по волосам.
— Наоми, я серьезно.
Наоми напряглась и подняла голову, чтобы посмотреть ему в лицо.
— Что «серьезно»?
— Серьезно прощу тебе что угодно.
Неизвестно откуда она нашла в себе силы встать.
— Что-то я сомневаюсь, — сказала она. — Ты всего лишь человек, Бран.
— Да что ты! — угрюмо пробурчал он.
— И я всего лишь человек, Бран. — Она дотронулась до его плеча, чтобы смягчить удар, который собиралась нанести. — Так что давай постараемся избегать инцидентов, подобных вчерашнему.
Он помрачнел.
— Значит, ты этого хочешь?
— Не совсем, — честно призналась она. — Но это то, о чем я тебя прошу.
Бран удивленно поднял бровь.
— Никогда, Наоми, я не даю обещаний, которые не могу исполнить. — Он пожал плечами. — А теперь, полагаю, ты собираешься опять сбежать к этому чертову аппарату. Думай как хочешь, человеческая ли это или мужская слабость, но ты представить себе не можешь, насколько я тебя к нему ревную.
Наоми весело захихикала.
— Увидимся за ужином.
— А я думал, что смогу встретиться с тобой и за обедом, — сказал он так нежно и с такой просящей улыбкой, что она едва не согласилась.
— Не выйдет. Я не буду больше прерываться.
— О, жестокая женщина.
— Скорее благоразумная, — твердо сказала она. Если бы он знал, чего ей это стоит.
Последующие два дня Наоми стойко держалась, заканчивая работу над рукописью. Как обычно, они ужинали вместе с Браном, она читала ему очередную главу, потом отрывки из книг по его просьбе. А Брану хотелось просто поболтать с ней, послушать музыку, но обязательно держа при этом Наоми за руку. Он утверждал, что ему это совершенно необходимо.
— Наоми, ты мой свет во тьме, — сказал он ей.
— Безмерно рада, что приношу пользу, — посмеялась она, но в глубине души была бесконечно тронута.
— Я хотел бы, чтобы ты была для меня большим, — вздохнул он. — Но ты меня пугаешь.
— Я тебя пугаю? Каким же образом?
— Я опасаюсь, что, если я позволю себе больше, чем держать твою руку в своей, ты сбежишь. И не прячься за свое благоразумие, — добавил он, — или я за себя не ручаюсь.
— Хорошо, — спокойно сказала она. — Как насчет того, чтобы послушать музыку?
— Хорошо. Но только что-нибудь живенькое и неромантичное. Ни один мужчина не выдержит такого, дорогая!
Время для Наоми летело очень быстро. Скоро, очень скоро наступит пора уезжать. Рукопись была
