меня смотреть!
— Как «так»?
— Мне не нужно зрение, чтобы почувствовать негодование в твоих больших темных глазах.
— А откуда ты знаешь, что у меня большие глаза?
— Конечно, благодаря прикосновениям. Так же как я знаю, что у тебя немного вздернутый нос и полные живые губы, которым я не в силах противостоять. Я знаю размер и форму твоей груди, изгибы бедер и нежность твоей…
— Хватит! — вскричала Наоми с пылающим лицом. — Уходи же. Я приду к тебе, как только смогу.
— Тогда поторопись! — Он нащупал дверную ручку. — Пока не вернулись Мейган и Тал, время, проведенное в разлуке, — потерянное время. Подойди.
Наоми подошла к нему, только для того, чтобы он обнял ее и прильнул долгим поцелуем, прежде чем окончательно отпустить.
— Только на пятнадцать минут, — приказал он.
— Держи карман шире!
Наоми быстро приняла душ и оделась с максимальной быстротой, подушилась, завязала волосы лентой и заторопилась вниз.
Она быстро управлялась на кухне, готовя кофе для Брана и чай для себя, порезала хлеб и разбила яйца на сковородку. Но тут неожиданно вошел Бран и закрыл за собой дверь.
— У меня все уже почти готово, — сказала удивленная Наоми. — Возвращайся в мастерскую, и через минуту я принесу твой завтрак.
— Вовсе не обязательно! Не позволю я тебе таскать подносы, когда можно прекрасно поесть и здесь. Мейган, конечно, не разрешила бы, но ты, дорогая, ведь не будешь возражать?
— Само собой. Это все упростит. Что ж, я согласна. Проходи и садись за стол.
Бран криво усмехнулся.
— Требую помощи штурмана. Со дня несчастного случая Мейган не позволяет мне входить сюда, боится, что напорюсь на венчик или что-нибудь в этом роде.
Наоми подскочила к нему и взяла за руку.
— Разреши мне, — весело сказала девушка и проводила его до стула во главе стола. — Вот председатель и на месте. А теперь не болтай и не мешай мне готовить.
Бран откинулся на спинку стула, вытянул ноги. В зеленом тренировочном костюме он выглядел отдохнувшим и полным жизни и так живо следил глазами за ее движениями, как будто мог видеть, как она накрывает на стол.
— Во-первых, — улыбаясь, сказал он, — давай поговорим о вчерашней ночи.
Наоми нахмурилась.
— О вчерашней ночи?
— Да. О самой замечательной, восхитительной и полнокровной ночи в моей жизни, — сказал Бран с пафосом. — Просто я хотел, чтобы ты знала, насколько важно для меня, что ты открыла мне свои объятия.
Наоми начала нервно переворачивать яичницу.
— В отличие от Аллегры, хочешь ты сказать.
— Да нет же, черт побери! — Брана словно громом ударило. — Я и в мыслях не имел ни Аллегру, ни какую-либо другую женщину. Ночью были только ты и я — и умопомрачительное наслаждение. Или я преувеличиваю? — Его лицо вдруг помрачнело. — Может быть, для тебя это не значило так много?
— Конечно же, значило, — сказала Наоми, едва дыша. — И ты это прекрасно знаешь. — Она бросила в яичницу холодную ветчину, положила все на подогретые тарелки, налила апельсиновый сок и села рядом с Браном, который сидел с закрытыми глазами.
— Откуда мне знать, что ты говоришь правду? — спросил он настойчиво.
Вместо ответа Наоми потянулась к нему и поцеловала в губы.
— Ну что, убедила? — поинтересовалась она, выпрямившись, но Бран вытянул руку и прижал к себе ее голову, чтобы вернуть поцелуй.
— И все же, — сказал он, — я надеюсь на более весомые и убедительные доказательства после завтрака.
— Может, ты уже начнешь есть? — насмешливо спросила Наоми, занимая свое место. — Я что, по- твоему, готовила все это только для того, чтобы полюбоваться на остывшую яичницу?
Бран усмехнулся и приступил к еде, наотрез отказавшись от предложения включить радио.
— Нет, лучше поговори со мной. Лучше после завтрака почитаешь мне газеты, если захочешь.
— Конечно. Все что угодно, — сказала Наоми и тоже приступила к еде. Ее самое удивило и даже слегка смутило, как жадно она набросилась на яичницу.
Утро было уже в разгаре, когда Бран согласился вернуться в мастерскую, но только с условием, что Наоми вскоре присоединится к нему.
— Буду в течение часа, — твердо сказала она.
— Часа! И что, черт подери, ты собираешься делать целый час? — настойчиво потребовал он ответа.
— Приберусь немного. Как я посмотрю в глаза Мейган, если ей придется вернуться в грязный дом?
Бран преувеличенно тяжко вздохнул.
— Ну, если должна, что поделаешь, но поторопись. Я, черт возьми, нуждаюсь в присмотре гораздо больше, чем этот чертов дом.
Глубоко удовлетворенная, Наоми прибралась в основных помещениях и побежала в свою комнату, чтобы привести себя в порядок. С удовольствием глядя на свое отражение в зеркале, она с насмешкой подумала, что такая жизнь идет на пользу ее внешности. О том, как она будет выглядеть, когда вернется к старой жизни, к жизни без Брана Ллевеллина, она не смела и подумать.
— Ну наконец-то! — пробурчал Бран, когда девушка вошла в мастерскую. — Что, черт подери, ты делала так долго? Отмывала до блеска дом сверху донизу?
— Именно, — сурово ответила Наоми. — И что я должна сделать, чтобы заслужить прощение?
— Сама знаешь. Иди сюда.
— Нет. Я собираюсь почитать тебе газеты, — твердо сказала она и опустилась на софу.
Он бросился в угол софы и оперся на спинку.
— Ну ладно.
На несколько минут воцарился мир, пока Наоми выбирала заголовки, которые, по ее мнению, могли заинтересовать его. Но когда стало совершенно очевидно, что он не слушает, а напряженно выжидает, Наоми сдалась.
— Ладно. Что ты хочешь: чтобы я включила радио или поставила магнитофонные записи?
— Ни то и ни другое. Я хочу, чтобы ты села мне на колени.
— Вот как, — сказала она, втайне польщенная, что стала ему так необходима.
— Но ты этого не делаешь. Понятно, ты — испорченная девчонка. Тогда пойдем, что ли, погуляем, — сказал он, удивив этим Наоми. — Из окна доносится свежий весенний запах, и я хочу выйти на природу. Пошли, ты будешь моим гидом. А на случай, если позвонит Мейган, можно взять радиотелефон.
Наоми радовалась, как девчонка, когда они рука в руке, отсчитывая шаги, спустились в парк и прошли к лужайке. Они сели, прижавшись друг к другу, на каменной скамье под сенью ветвей гигантского дерева. И Бран начал определять различные запахи, демонстрируя недюжинное обоняние.
— Странно, но раньше я никогда не обращал внимание на то, что каждый запах состоит из стольких компонентов, — сказал он. — И как приятно ощутить прикосновение к коже солнечного луча.
— Мда, — согласилась Наоми, — это действительно рай — погреться на солнышке. Я тоже закрыла глаза, чтобы поддержать компанию.
Бран крепко обнял ее за талию.
— Знаешь, я бы примирился со своим положением, если бы ты компенсировала мой недостаток. Ну ладно, не смущайся, я не намерен оставаться слепым до конца своих дней, поверь мне. Но, признаюсь
