Хезер, онемев, наблюдала за этой сценой. Мисс Уэдж спасалась бегством по дороге, а пес хватал ее за пятки.
У дороги стоял громадный суковатый дуб, и мисс Уэдж решила спрятаться за ним, но Муттон не поддался на обман. Его клыки впились в худосочную лодыжку мисс Уэдж, она неуклюже подпрыгнула, пытаясь спастись на близлежащей ветке. В конце концов ей удалось нанести ему коварный удар в голову и стряхнуть с себя пса. Муттон взвыл и отпрянул назад.
– О, Боже мой, не надо! Зачем вы это сделали, мисс Уэдж? – Хезер со стоном метнулась в их сторону. – У вас началось сильное кровотечение в лодыжке, а у Муттона вновь открылась его рана на голове. Я побегу за помощью. Оставайтесь здесь.
– Эту мерзкую дворняжку нужно как можно быстрее зажарить на вертеле! – взревела мисс Уэдж, ее лицо от ярости пошло пятнами.
– Какое богохульство! – В глазах Хезер загорелись злые огоньки. – Я хочу сказать, что вы сами виноваты в том, что произошло.
Что-то серое и волокнистое упало ей на плечо и затем скатилось к ногам.
В душе Фалько возникло чувство огромного облегчения после того, как он покинул душную и перенаселенную таверну и мог с наслаждением вдыхать свежий, прохладный воздух.
Солнце ласкало его плечи и спину, поскольку он держал путь на север в Клифтон Холл. Его застоявшийся жеребец также с удовольствием совершал эту прогулку, нетерпеливо покусывая удила. Фалько периодически осаживал своего любимца, опасаясь неожиданностей на еще не до конца оттаявшей дороге.
Ему была крайне необходима эта прогулка, чтобы разобраться в своих мыслях и чувствах. Постоянным предметом первых теперь стала Хезер. Ее золотисто-карие глаза умоляли Блэкхерста верить ей, ощущения от прикосновения к ее волосам все еще жили в кончиках его пальцев. Вся его судьба была заключена в обворожительной улыбке этой женщины. Он поклялся, что после смерти Дафны больше не обратит внимания ни на одну женщину, но не сдержал своего слова. Более того, он в конце концов влюбился. Так сильно, что уже не рассчитывал на ослабление своих чувств, и произошло все это до смешного быстро. Но, тем не менее, очень серьезно.
Его сердце начинало биться быстрее всякий раз, как только он начинал думать о Хезер, ему было очень хорошо с ней. Молодой джентльмен получал огромное удовольствие от бесед с ней. Если не считать свою мать и тетку, он никогда не встречался с женщиной, которая нравилась бы ему как друг. Ему хотелось видеть лучезарную улыбку Хезер каждое утро вплоть до своей самой последней минуты.
Фалько молился Богу, чтобы она не оказалась этим злосчастным «Котом». Неужели любовь смогла так затуманить его зрение?
Он почувствовал сильное внутреннее волнение. Эту перемену в настроении хозяина почуял и его конь и попытался перейти в галоп. От такого неожиданного рывка Фалько с трудом удержался в седле.
Впереди был ровный участок дороги, и Блэкхерст позволил своему коню несколько минут более резвого бега. С другой стороны, тогда он быстрее сможет вернуться к Хезер. Прохладный ветер бил ему в лицо, верховая езда и поток мыслей разгорячили его.
Фалько добрался до места назначения минут через пятнадцать. Расположенная на небольшом холме усадьба Клифтон Холл представляла собой длинное строение из красного кирпича с муслиновыми занавесками на окнах. Во все стороны тянулись бесчисленные, еще покрытые снегом поля, лужайки, разделенные небольшими рощицами.
Выскочил кучер, он помог Фалько выбраться из седла прямо у парадного входа. Блэкхерст дважды потянул шнур колокольчика; эхо от его звонка еще долго отражалось от высоких потолков.
Немолодого вида дворецкий отворил двери и что-то пробормотал вместо приветствия.
– Мне бы хотелось сразу же переговорить с леди Клифтон, как только она сможет меня принять, – без всяких объяснений произнес Фалько. – По очень важному для нее личному делу.
Дворецкий подозрительно посмотрел на него, но все же безмолвно впустил гостя внутрь.
Фалько передал ему свою визитную карточку, и лакей отвел его в небольшую комнату для гостей.
Ему пришлось ждать минут пятнадцать; рассматривая убранство комнаты, он обнаружил пристрастие хозяев к золотым и бежевым тонам. На полу лежал настоящий персидский ковер, камин был отделан белым мрамором, а пространство над ним занимали многочисленные фарфоровые фигурки, что выдавало руку незаурядного коллекционера.
В холле раздались негромкие звуки шагов. Дверь отворилась, и появилась миниатюрная женщина, производившая впечатление небольшого кучевого розового облачка. На ней было множество шалей из полупрозрачной ткани, а ее волосы спадали с плеч серебристыми локонами. Ее кожа была светлая, почти алебастровая по цвету, однако глаза были такими же голубыми и округлыми, как у леди Флер. У нее оказалась обворожительная, очень дружелюбная улыбка.
– Блэкхерст! Я не видела вас уже лет сто! Вы все такой же старый шалун, не так ли? – Она протянула ему свою маленькую руку. Фалько, склонившись, поцеловал кончики ее пальцев.
– Вы нисколько не изменились, Эльвира. Так же ослепительно красивы, как и всегда.
Женщина мелодично рассмеялась.
– Проказник! – ответила она и слегка шлепнула его по руке. Затем, утонув среди своих многочисленных шалей на диване в стиле Людовика XV, Эльвира повернула к нему свои светлые глаза. – Что привело вас сюда? Вы здесь нечастый гость.
Фалько присел, закинув ногу за ногу, и взглянул ей в лицо.
– Меня на несколько дней задержал снегопад в «Таверне Лесного брата» в Мамфорде… и вашу племянницу тоже.
– Которую из них? – глаза леди Клифтон еще более округлились.
– Леди Флер – вашу крестницу. Леди Клифтон очень удивилась.
