В 2001 году Женя женился. У него родился сын — Данила.
Вот только награды — медали «За отвагу» и «За отличие в охране общественного порядка», Женя редко надевает. Однажды надел на 9 Мая и смущался, когда ловил на себе удивленные взгляды — такой молодой.
Жалко, что забывают люди, что и в Великую Отечественную молодые ребята были увешаны орденами и что теперь в Чечне наводят порядок именно молодые — они рискуют, они оставляют семьи, не видят детей и родителей по полгода, они, раненые, оказываются в госпитале, они… погибают.
Пусть не стесняются носить свои медали и ордена.
Поезд едет в лето
Суета на вокзале. Приезжающие, отъезжающие. Это почти всегда напоминало Ивану Матвеевичу отправку в командировки на Кавказ. Правда, в Чечню летали. Но ощущение суетливой сосредоточенности что на вокзале, что в Чкаловском одинаковое. Люди перебирают в уме, все ли с собой взяли, со всеми ли попрощались…
Сегодня Иван Матвеевич провожал сына Павла в Краснодар. Тот ехал учиться уже на третий курс Краснодарского военного авиационного института. На вокзале у сына взгляд отрешенный, он уже мыслями там, со своими товарищами. В январе предстоит впервые поднять учебно-тренировочный самолет в воздух, и все каникулы дома разговоры были только об этом.
Иван Матвеевич похлопал сына по плечу, посмеиваясь:
— Ну что, Пал Иваныч, истребитель тебе, конечно, не дадут, в кабину тебя кувалдой не забьешь, но мечта все-таки осуществится.
— Твоя наследственность, — смеется высокий, выше отца, сын. — Еще подрасту, и к тебе в милицию придется устраиваться в качестве дяди Степы. Сам почти двухметровый и меня такого родил.
Как и у большинства летчиков, с которыми Ивана Матвеевича сводила служба, у Павла неистребимое чувство юмора. Да и как ему не быть с такой профессией! А ведь многие говорят: «Легкая профессия у летчика, сиди в удобном кресле, держись за штурвал. Это не кирпичи таскать».
Сколько раз во время полета в Чечню друзья-летчики звали Ивана Матвеевича в пилотскую кабину и он наблюдал, как сажали самолеты эти асы, мастера своего дела. Когда за спиной в салоне тяжеленного Ил-7б четыреста — пятьсот человек, взлетно-посадочную полосу из-за сильного дождя или тумана не разглядеть, Иван Матвеевич видел, как слаженно и молниеносно работал экипаж и пот лил градом из-под наушников пилотов. А ведь они действительно кирпичи в этот момент не таскали.
Именно потому, что своими глазами видел, какая она — работа военных летчиков, Иван Матвеевич отговаривал сына, окончившего московский кадетский корпус, идти учиться на пилота. Но уговорить не удалось. Павел и слышать не хотел о чем-нибудь другом. Прошел конкурс — двенадцать человек на место — в училище, выпускающее пилотов, выдержал тяжкий курс молодого бойца, после которого многие однокашники сбежали, да еще и сказал отцу сердито:
— Пап, я здесь столько земли при откапывании окопов перекидал за КМБ, что теперь из принципа не уйду!
А потом у Ивана Матвеевича и вовсе отпали сомнения. Дома он взялся чинить кресло-кровать, на котором спал сын, разобрал его и увидел нарисованную на внутренней стороне кресла приборную доску самолета. Значит, парень приходил из школы, садился в кресло и летал.
Жена это увидела, покачала головой и без упрека сказала:
— Сам виноват, таскал Пашку в Чкаловский, там ему дали за штурвалом посидеть, он и заболел небом и самолетами. Ну и пускай летает, мечты должны осуществляться, а то и мечтать расхочется…
На перроне толкотня. На юг едут еще многие отдыхающие — бархатный сезон. А сын, предвкушая будущий полет, с гордостью рассказывает:
— Вот мы первый раз слетаем, и нас зачислят в резерв летчиков, начнут выдавать летный паек. Это тебе не курсантская еда.
Иван Матвеевич с затаенной жалостью посмотрел на Павла. Высокий, худой. Конечно, ему мало той еды, какую дают в курсантской столовой. Когда дома садились за стол, Иван Матвеевич только брался за ложку, а тарелка Павла уже была пустой.
«Но без лишений, страданий, труда и терпения, наверное, хорошее дело и не делается… А все вокруг говорят: 'Проблема отцов и детей. Два взрослых сына, наверное, тяжело с ними', — подумал Иван Матвеевич. — А что, собственно, тяжело? Человека вырастить и правда трудно. И дело не в том, что его надо одеть, обуть, накормить и дать ему образование. Это обязанность любого нормального отца. А вот вложить в голову сына или дочери правильные взгляды на жизнь, на добро и зло и на многое другое — это совсем не просто. Тут ведь давить нельзя, свои воззрения не привьешь насильно, а если попытаешься, тогда и возникнет эта пресловутая проблема отцов и детей.
Дети видят на примере родителей манеру поведения в различных ситуациях и неосознанно берут ее на заметку. И если вдруг эта манера начинает раздражать, злить родителей, то, как говорится, нечего на зеркало пенять, коли…
И в профессии… Разве можно в таком деле настаивать? Надо ограничиться советом, рекомендацией и отойти в сторону. А если выберет он профессию не по душе, а по отцовскому настоянию — вся жизнь, считай, загублена.
Но если выбрал сам, то и результаты, которых добился с потом и кровью, тяжким трудом, принесут удовольствие ни с чем не сравнимое. Какую бы профессию ни выбрал сын, лишь бы он в ней оставался честным, успешным и счастливым. Тогда и противоречий между отцом и сыном никаких не возникнет. Человек вырос».
Иван Матвеевич обнял сына, поцеловал, уколов усами щеку, легонько подтолкнул в спину на ступеньки вагона.
Павел смотрел через пыльное стекло вагона на отдалявшуюся платформу и на отца, махавшего рукой. Теперь, когда дом становился все дальше с каждым железнодорожным перегоном, об институте как раз не думалось.
В купе сидел пожилой мужчина. Он с любопытством глянул на Ивана Матвеевича, провожавшего Павла. И когда поезд отошел от Москвы, не удержавшись, спросил:
— Позвольте узнать, молодой человек, если не секрет, кто вас провожал?
— Это мой отец! — с гордостью отозвался Павел. — Он полковник милиции. Боевой офицер.
— Я так и подумал, что отец. Вы очень похожи.
…Павел забрался на верхнюю полку и смотрел в окно.
Старший брат Роман не пришел провожать. Он работает оперативником в областном УБОПе. Год назад окончил университет МВД.
«Повеселились на его свадьбе, — с улыбкой вспомнил Павел. — А я торопиться с женитьбой не