было передать Олегу из вещей.
Сыновья вроде тоже привыкли, что папа часто уезжает. Но все равно спрашивали, когда же он приедет. С ним ведь так интересно и весело.
Перед отъездом в командировку, несмотря на подготовку и суету, он старался побольше бывать дома. Ведь разлука предстояла долгой.
…Большой букет из веточек вербы. В тепле кухни почки треснули, и из их коричневого жесткого панциря высунулись желто-серые пушистые шарики.
Забравшись коленями на стул, Виталик, младший сын, нюхал веточки вербы. Кончик носа у мальчика покрылся желтой пыльцой.
Олег схватил сына под мышки, закружил по кухне, прижавшись щекой к Виталькиной нежно-розовой щечке. Кожа у ребенка мягкая, бархатистая, как пушистая верба.
Гриша, старший, обнял отца за пояс и кружился вместе с ним, задрав голову и глядя в смеющееся лицо Олега.
Вербу Олег нарезал десантным ножом за городом. Там, где база СОБРа.
Везде снег. И за городом, и в городе, а у них на кухне весна в синей вазе. Желто-серая весна, пахнущая чуть горьковато и терпко.
— Гришунь, Виталь, пошли в шашки играть.
Квартира однокомнатная. Олег получил эту квартиру благодаря командиру софринской бригады. Генерал-майор Савельев заботился о своих офицерах. Их интересы для него были важнее всего. Редкое, дорогое качество для командира и генерала.
Свободного времени у Олега и дома было мало, а на войне и подавно. Недосыпал. И хотя был вынослив, очень уставал, как и другие.
Олега по приезде в Чечню с его опытом командировок, опытом разведчика включили в состав рабочей группы штаба отряда. Он участвовал в разработке спецопераций.
Из наградного листа:
«
А день 4 июля выдался спокойным.
Вечером к собровцам заглянули знакомые из московского ОМОНа. Кого-то из них Олег знал, но в основном это были визуальные знакомства.
Полное людей и сигаретного дыма темноватое помещение. Качающийся на неустойчивых ножках крашеный кухонный стол (еще предыдущая группа его где-то раздобыла). Стол застелен «Ставропольским вестником». Водка по кружкам с отбитой по краям эмалью. Консервные банки. Вдоль стен железные двухъярусные койки.
Рядом с Олегом на койке сидел рыжеватый, веснушчатый омоновец. Он пригибался, чтобы не упираться головой в верхнюю койку. Поглядывал на Казакова и улыбался. Он, кажется, был настроен поговорить.
От усталости и измотанности Олега тоже тянуло на разговор. Прошедшие два месяца командировки давали себя знать. Напряжение, невыносимое напряжение. Его хотелось разрядить разговором о родных людях, о бытовых мелочах.
Игорь, так звали омоновца, был моложе Олега и больше слушал, чем говорил.
— Так ты майор или капитан? — не понял Игорь.
— В апреле приказ пришел на майора, а сюда еще капитаном поехал. Двенадцатого апреля как раз день рождения был. Звание вроде как к рождению, — улыбнулся Олег.
— И сколько стукнуло?
— Тридцать один. Четвертый десяток пошел. Не так уж много, а целая жизнь. Столько всего было. Столько успел. И жена есть, и свой дом, и двое сыновей. Все сделал. Теперь только осталось жизнью наслаждаться.
— А дерево? — лукаво посмотрел Игорь на Олега.
— Что дерево?
— Дерево посадил? Ну, говорят же: построить дом, родить сына…
— А, ну да. И деревья сажал, в училище. Елочки.
— Ты какое заканчивал?
— Новосибирское.
— Так ты из Новосибирска? — чему-то удивился Игорь.
— Нет. Из Тогучина. Это Новосибирская область.
— Да знаю я, знаю. Мы с тобой земляки. Я из Бердска. У вас река Иня, а у нас Бердь. Знаешь?
— Конечно. Вот тебе и раз! Куда нас занесло. А у меня в Тогучине мать и сестренка, Лариса. На пять лет меня младше, — заулыбался Олег.
— У меня тоже в Бердске вся родня. И батя, и мать. А ты давно оттуда?
— Да уж десять лет, как училище закончил. В софринской бригаде служил. Я в девяностом закончил. Мать все боялась, пока я учился, что в Афганистан пошлют. — Олег снова улыбнулся, вспомнив мать.
Улыбка у него скромная и добрая. Редко такую искреннюю чистую улыбку увидишь.
— Афганистан! — усмехнулся Игорь. — Сколько еще всего было. Карабах, Абхазия, Приднестровье, Чечня.
— Да, — кивнул Олег.
Их негромкие голоса периодически перекрывали смех и возгласы сидевших за столом бойцов.
— Кто-то говорил, что к герою тебя представляли.
Олег с недоумением поглядел на Игоря. Выходит, не так уж они и не знакомы. Слухи, особенно в замкнутых коллективах, — сильная вещь.
— Орден Мужества я получил, — пожал плечами Олег. — В девяносто шестом.
— А где ты в девяносто шестом был?
— В девяносто пятом, — поправил Олег. — Около Бамута, — он замолчал.
Олег не любил рассказывать про свои бои. И вспоминать было тяжело, и вроде как бахвальство.
Из наградного листа:
«
