Ксочитла.
Произошла короткая, но жестокая схватка с захватчиком, пока тот не удрал в гиперпространство. Потом прямо направился к Ксочитлу по пятам побитого корабля и предъявил ультиматум капитану и принцу Виктору, заставлял на будущее оставить планеты в покое, торгующие с Тэнисом.
— Как же они поступят? — спросил Траск, обернувшись.
— А как захотите. Виктор сказал, что космические викинги не джентльмены и не джилгэмишерцы. Я подтвердил. Вы хотите, чтобы я вернулся? Конечно, вы всегда можете вперед послать принца Виктора, и оправдание…
— Если и захочу послать его куда-нибудь, так отправлю к планетам, начиненным адскими зажигалками. Вы правильно думаете, Отто, вот, что бы я сделал на вашем месте.
Пока все было тихо. Космические корабли не делали набегов ни на какие планеты — торговые партнеры Тэниса. В отчетах, направляемых на Грэм не упоминались никакие инциденты. Ситуация на Грэме быстро ухудшалась. Наконец, поступило сообщение от самого Ангуса, он сидел в короне на троне и говорил:
— Мы, Ангус, король Грэма и Тэниса очень недовольны своим вассалом Лукасом, принцем и вице- королем Тэниса; мы считаем, что принц Траск плохо нам служит. Мы приказываем ему вернуться на Грэм и заплатить нам за управление нашей колонией и королевством Тэнис.
Вспылив, Траск ответил: он тоже сидел на троне, тоже в короне, такой же, как и у Ангуса, в мантии, отороченной белым и черным мехами имхотепа.
— Мы, Лукас — принц Тэниса, — начал он, — признаем протекторат короля Грэма, формально герцога Уордшейвна. Наше самое большое желание жить в мире и дружбе с королем Грэма, сохранять с ним и его вассалами торговли связи.
Однако мы должны отбросить все попытки с его стороны диктовать полиции нашего королевства Тэнис. Мы надеемся на это, — подумал и добавил, — не станет же король Грэма рвать дружеские связи между нашими королевствами.
Через три месяца, корабль, бывший в гиперпространстве во время их разговора, доставил барона Ретмора. Поздоровавшись с ним, Траск спросил, не привез ли он нового вице-короля. Ретмор вначале засмеялся, потом выругался.
— Нет. Я явился предложить свою шпагу королю Тэниса, — сказал он.
— Пока еще принцу, — корректно заметил Траск. — Шпагу я принимаю, если вы признаете своего сюзерена.
— Лукас, здесь у вас достаточно кораблей и людей, чтоб захватить Грэм, — сказал Ретмор. — Провозгласите себя королем Тэниса, а потом претендуйте на трон Грэма, а планета будет за вас.
Ретмор понизил голос, чтобы не услышали даже чуткие уши. Он попросил приказать честным жителям забрать его вещи, отнести в машину и отвезти в его квартиру.
Потом снова проговорил:
— Вы подходите для этого больше кого-нибудь! Он не оттолкнул ни одного из старых вельмож или менее крупных баронов, владельцев земель и заводов, людей, всегда бывших костяком Грэма. А они все выжимают из простых людей. Налоги давят, цены растут, деньги подделываются. Обнищавший народ поднимется на господ, окружающих его и его неряху — жену с ее родственниками…
Траск тихо, но твердо спросил…
— Не о королеве же Флэвии вы говорите?
Ретмор открыл рот, чтобы возразить:
— Черт возьми, с чего вы взяли? Нет, конечно, нет.
Я от кого-то услышал это на корабле. Ведь Ангус развелся с Флэвией, потому что она не может родить наследника.
Имя девушки ни о чем не говорило Траску, он знал ее отца барона Волдайва. Он был хозяином маленьких имений на юге Уорда и на западе Ньюхэвна. Большинство его людей были или отъявленными бандитами или пастухами, и он походил на них.
— Чудную семейку выбрал для женитьбы, для поддержания достоинства трона.
— Да. А вы не знаете, эту леди Димозеллу-Эвиту; ей было только семнадцать лет, когда вы улетели с Грэма, ее отец был мало известен. Она с тех пор изменилась. У ней столько дядюшек, теток, кузин и бывших обожателей, что можно было бы набрать пехотный полк, и у всех слишком загребущие руки.
— Как это нравится герцогу Джорису? Герцогу из Бигглерспорта — брату королевы Флэвии — это вряд ли доставит удовольствие. Он купил наемников и оружие. Лукас, почему бы вам не вернуться? Ведь ваш престиж на Грэме прежний. Все примкнут к вам.
Траск покачал головой.
— У меня есть трон здесь, на Тэнисе. На Грэме мне ничего не надо. А потом, мне кажется, Ангус вывернется и, думаю, будет неплохим королем. Но пока он так себя ведет, лорды и народ Грэма захотят освободится от него. А мне нравится и здесь.
Ретмор пожал плечами.
— Боюсь, что так оно и будет, — сказал он. — Что ж. Я предложил свою шпагу и назад не возьму. Смогу вам помогать и на Тэнисе.
Капитан 'Чертовщины' именовался Роджером-фан-Морвилл Эстерсан, это значило, что он был внебрачным ребенком женщины одной из планет старой Федерации. Его мать относилась к роду Нергэйлов, у него были черные курчавые волосы, красновато-бронзовая кожа и рыжие глаза. Он попробовал вина, налитое роботом, потом начал разворачивать принесенный сверток.
— Вот, что я нашел во время набега на Тетраграмматон, — сказал он. — Думаю, у вас может быть такой. Ведь это сделано на Грэме.
Это был автоматический револьвер в кобуре, сделанной из бизоньей шкуры; пряжка на ремне была овальная эмалированная с бледно-голубым полумесяцем на черном фоне. Револьвер был десятимиллиметрового калибра с пластмассовой рукояткой; на ней была печать дома Хойлберов — оружейников Глеспита. Вероятно, это было оружие герцога Омфрея, припасенное для оригинального сброда наемников Эндрю Даннэна.
— Тетраграмматон? — Он мельком взглянул в сторону, но ничего не заметил.
— Когда это было?
— Часов триста назад. Я прямо оттуда, добрался меньше чем за двести пятьдесят часов. Корабли Даннэна улетели с планеты тремя днями ранние, чем я появился там.
Стало ужасно жарко. Что ж это должно было рано или поздно произойти. Космический викинг спросил его, знает ли он, что это за место Тетраграмматон.
Неоварвары пытались возродить цивилизацию грубыми методами. Маленький народец собрался на одном континенте, занимался сельским хозяйством и рыболовством. В двух городах маловажная тяжелая промышленность. Немного были знакомы с ядерной энергетикой, потому что когда-то торговали с Мардуком; (экспортировали) одной из по-настоящему цивилизованных планет. Они еще зависели от Мардука; экспортировали вонючее растительное масло, нужное для производства нежных духов, которые нельзя было делать синтетическим способом.
— Я слышал, сейчас у вас заработали сталелитейные заводы, — сказал космический викинг. — Оказывается, кто-то на Раймоне взорвал железную дорогу, и им надо больше стали, чем они производят. Я думаю отправиться на Тетраграмматон за сталью и продать ее на Раймоне.
Когда я появился на планете всполошились, там не знали грабежей и бессмысленных разрушений. Местные жители окопались, когда я приземлился. Кто не хотел терять последнего дали отпор. Я захватил нескольких, чтобы понять в чем дело. У одного из них и был этот револьвер; он сказал, что взял его у убитого космического викинга. Кораблями, грабившими их, были 'Отвага' и 'Йо-Йо'. Я знал, что вы хотели бы услышать это. Записал рассказ местных жителей на магнитофон и привез сюда.
— Что ж, спасибо. Мне бы хотелось послушать кое-какие записи. Сейчас вы сказали, что вам нужна сталь?
— Но у меня нет денег. Вот почему я собрался на Тетраграмматон.
— Шут с ними с деньгами; вы уже расплатились.
— Этим, — сказал он, дотрагиваясь до револьвера, и тем, что на магнитофонной ленте.
