Это что, любимое развлечение Эллиоттов, о котором я не подозревала?
— Какого цвета розы?
— Красные?
— Слава богу.
— Это не то, что ты думаешь, — сказала Аманда, хотя по большому счету она не имела ни малейшего понятия о том, какие мысли бродят в голове Карен.
— Откуда ты знаешь, что я думаю? — вполне резонно спросила Карен. — А сколько их? Пятнадцать?
— Двадцать пять.
— Двадцать пять красных роз!
— Он поздравил меня.
— Поздравил с чем? — Глаза Карен широко раскрылись. — У вас с ним что-нибудь было?
— Ничего такого, — поспешила ответить Аманда. — Он пришел в суд послушать, как я выступаю в суде, а потом прислал мне цветы.
Карен подняла с пола выпавшие из альбома фотографии.
— Дэниел пришел к тебе на процесс?
Аманда кивнула.
— Чего это вдруг?
— Да он пытается бороться со мной. — Она отхлебнула немного холодного чая. — И надо сказать, он опять заставил меня поволноваться. Представляешь, устроил мне встречу с Тейлором Хопкинсом, но потом все-таки заявил, что готов признать свое поражение.
— О чем ты? Что за встреча с Тейлором Хопкинсом?
— Дэниел пригласил Тейлора на обед, и тот прочел мне популярную лекцию о всеобъемлющей власти доллара.
— Да, Тейлор, несомненно, тот человек, который имеет право читать подобные лекции, — кивнула Карен. — Ты видела его новый дом?
— Нет.
Потянувшись, Карен взяла со столика один из альбомов и перелистала несколько страниц.
— Вот он, посмотри, — с почтением в голосе сказала она.
Аманда подошла к ней и взглянула на фотографию.
— Красивый.
— Не то слово. Стоит прямо на берегу, а за ним, в глубине, — отличный теннисный корт.
Дом и вправду был хорош, но Аманда всегда спокойно относилась к таким чересчур роскошным зданиям, видимо памятуя о том, сколько забот требуется, чтобы поддерживать в нем порядок. Она покосилась на соседнюю фотографию и удивленно воскликнула еще раз:
— А это что за снимок?
— В прошлом году мы собрались у Марты на винодельне. И Бриджит принесла фотоаппарат.
— Кто это рядом с Генри?
— Какая-то его тогдашняя пассия. Я даже не запомнила ее имя. Это было до того, как появилась Эрика.
— Кстати, у тебя есть фотографии с их свадьбы? — спросила Аманда.
— Разумеется! — Карен достала другой альбом и открыла его на портрете жениха и невесты.
— Какое изумительное платье, — не удержалась Аманда.
— Да она и сама замечательная, — заметила в ответ Карен. — И как нельзя лучше подходит Генри.
На следующей странице находился снимок всей семьи. Взгляд Аманды остановился на Дэниеле. В смокинге он был неотразим.
Затем ее взгляд упал на стоявшую возле него женщину.
— Вот именно, — догадавшись, на кого смотрит Аманда, произнесла Карен. — На свадьбе вдруг появилась Шерон. Никто не знал, как на это реагировать.
Бывшая жена Дэниела, изящная, стройная блондинка, выглядела значительно моложе своих сорока лет. В светлом платье, с цветами, вставленными в прическу, она вполне могла конкурировать с невестой.
— Мы с ней абсолютно не похожи? — неожиданно для себя самой спросила Аманда.
— Слава богу, у вас с ней нет ни капли общего, — тотчас откликнулась Карен.
— Зато Шерон понравилась Дэниелу. — Карен повернулась к Аманде.
— Ты ведь прекрасно знаешь, что он развелся с ней.
— Но вначале все-таки женился.
— Ерунда. Он любит тебя.
Аманда покачала головой.
— Это всё слова.
Карен сжала руку Аманды.
— Ты — добрая, умная, интеллигентная, любящая…
— А она — стройная, хрупкая, с чувством стиля в одежде и умением поддерживать светскую беседу на нескольких языках.
— И при этом бессердечная и истеричная.
— Но она великолепно выглядит в вечернем туалете.
— Ты тоже.
Аманда грустно улыбнулась.
— Ты не видела меня в праздничных нарядах уже сотню лет. Более того, я и сама-то не припомню, как в них выгляжу.
— Может быть, пришло время тряхнуть стариной?
— А что, я могу даже обойтись без лифчика, — доверительно проговорила Аманда. Карен хмыкнула:
— А я вообще в нем больше не нуждаюсь.
У Аманды все похолодело внутри. Как можно было совершить такую бестактность! Заговорить о лифчике с женщиной, у которой недавно удалили обе груди!
Она попыталась что-то сказать, извиниться, но Карен решительно прервала ее:
— Даже не думай извиняться. Ты заговорила о груди только потому, что начисто забыла о моей операции. Давай лучше обсудим вот что. Мы с тобой обе согласились с тем, что у Шерон нет ничего, кроме ее внешнего вида, не так ли?
— Ну, допустим, — неохотно признала ее собеседница.
— Значит, именно этим она и очаровала Дэниела. Ясно, к чему я клоню?
Аманда невольно окинула взглядом свои простые синие брюки и белую блузку.
Какого черта она должна беспокоиться о своей внешности? Ей ни к чему нравиться Дэниелу. Все, чего она хочет, — это чтобы он пропал раз и навсегда из ее жизни.
Однако поцелуи, цветы, воспоминания… Что-то явно происходило в ее душе, и она не знала, как бороться с этим.
— Пап! — окликнул отца Коллин и пододвинул к нему листок бумаги.
Голос сына вывел Дэниела из размышлений о том, понравились ли Аманде его розы. Он усилием воли заставил себя вернуться к окружающей действительности и сфокусироваться на происходящем обсуждении дел в компании.
Дэниел взглянул на переданный ему лист с цифрами и, обращаясь ко всем присутствующим, громко сказал:
— У моего сына есть весьма любопытные данные.
Все повернули голову в сторону Коллина.
— Цифры по Испании и Германии выглядят многообещающими, — начал тот. — Во Франции доходы
