которых он, видать, поднаторел…
— Нет? Я думал, вы только что говорили о
Ясно, он смеется над ней, решила Молли, наслаждается собственной шуткой за ее счет. Теперь она действительно пришла в ярость.
— Вы что, не понимаете, что ваши действия являются сексуальным домогательством? — горячо заговорила она, но тут же все ее доводы утратили смысл.
— Наверное, потому у меня на руке остались отметины ногтей в тех местах, где вы вцепились в меня… — нехотя протянул он.
Отметины ногтей? Глаза Молли расширились от стыда и яростного протеста.
— Я не… — начала она и замерла, когда он закатал рукав своей рубашки. — Вы загородили дорогу, — проговорила она более спокойно. — А я уже опаздываю на встречу с миссис Лоусон.
— Пат не рассердится, — уверил он. — Она слишком занята своими внуками.
Возможно, Пат Лоусон не рассердится, но Боб Флёри — обязательно, если слух о ее промедлении достигнет его ушей, подумала Молли.
— Если вы не уберете эту… эту железяку, — с жаром заявила она, кивая рыжими кудрями в сторону «лендровера», — то мне придется идти пешком.
Решительно отвернувшись от него, она на мгновение подумала, что услышала его смех, но он уже шагал к своему «лендроверу». Затем он, сев за руль, дал задний ход, а она поехала вперед, пока они не смогли разъехаться.
Самоуверенный грубиян! Молли проследовала мимо, старательно избегая взгляда в его сторону и высоко задрав нос. Если он хоть на миг решил, будто ей понравился его отвратительный, наглый поцелуй, то… то… Горячая краска залила ей лицо. Перескочив через передачу, она услышала недовольный, протестующий скрежет своей машины.
Спустя полчаса, стоя в своей библиотеке в замке Отель и отхлебывая кофе, Перегрин Александр Кавана Стюарт Вилье, или — для многочисленных друзей и знакомых — просто Алекс, с грустью размышлял о недавнем столкновении с Молли и горестно признавал, что вел себя не лучшим образом.
Извиняло лишь то, что пришлось понервничать утром. Все началось с долгого, нудного и слезливого телефонного звонка мачехи, которая жаловалась на собственную дочь — его сводную сестру. Та, оказывается, объявила, что не будет оканчивать университет, а отправится по дорогам с какой-то бандой бродяг.
— Алекс, ты должен что-то сделать, — настаивала мачеха. — Она всегда слушается тебя.
— Белинда, ей уже двадцать, она уже взрослая, — устало напомнил Алекс, запретив себе говорить о главной причине бунтарства Сильви — о ее матери, цепко державшей ее в руках и отказывавшейся признавать, что девочка растет и становится независимой.
По его мнению, Сильви просто не везет, и его мачеха первой начнет жаловаться, попробуй Алекс вмешаться, — доказательства тому уже есть.
А потом был не менее долгий телефонный разговор с благотворительным фондом, которому его отец передал родовой замок в отдаленной части Шотландского нагорья. Они хотели узнать историю гобеленов, недавно обнаруженных под викторианскими панелями.
В конце концов, Алекс вынужден был отправить их к семейному архивариусу, троюродному брату отца, который сейчас занимал дом в еще одном семейном владении в Линкольншире.
Как и множество других его владений, этот дом сдавался за смехотворную номинальную плату. Консультанты по финансовым вопросам постоянно напоминали ему, что, проявляя подобное мягкосердечие и предоставляя жилье не только членам семьи, включая мачеху, которая занимала обширную и очень дорогую квартиру в Лондоне, но и многочисленным ушедшим на покой работникам, он грабит себя и, что более важно, пускает на ветер состояние.
Алекс был вынужден очень резко напоминать им, что кроме денег на свете есть и более важные вещи — и еще более важные обязанности и обязательства.
Ушедшие на покой работники, бесплатно живущие в его владениях, объяснял он своим счетоводам, всю жизнь верой и правдой служили семье и достойны в свои преклонные годы обеспеченного существования.
— Но, милорд, вы не можете не видеть, какие доходы могли бы получать, если бы, пересмотрев с ними соглашения, либо сдавали жилье за большую сумму в краткосрочную аренду, либо просто продали его. Дело не только в том, что вы теряете доходы, предоставляя жилища за столь смехотворную плату.
— Мне жаль, но вам придется примириться с тем, что я лично принимаю решения относительно своих жильцов. И не намерен менять ничего, — отчеканил Алекс.
Те дни, когда наследование графского титула и состояния означало безбедную и праздную жизнь, канули в прошлое — если только когда-нибудь существовали. Управление огромными землями, не говоря уже о хозяйствах и фермах на них, сегодня оказывается кошмаром сложнейшей казуистики и канцелярщины, соединенных с нескончаемой битвой за сведение концов с концами.
Без прибылей от очень разумных вложений, сделанных прадедом, вряд ли удалось бы позволить себе роскошь содержать элегантное родовое поместье, замок Отель, бывший резиденцией отца, а сейчас самого Алекса. Без денег прадеда — пусть не сделавших его богачом — он не смог бы содержать свои родовые замки и, вероятно, выставил бы большую их часть на продажу.
По сути, думал Алекс, единственным ярким пятном крайне унылого в остальном дня была та нечаянная встреча с его огненно-рыжей незнакомкой.
Она явно разозлилась на него, и, возможно, не без причины. Ему следовало поставить ее на место раньше, следовало сразу объяснить, кто он, а не помогать свалиться в яму, которую она беззаботно выкопала для себя.
Он закрыл глаза. Запах ее духов, легких и дразнящих, все еще исходил от его рубашки. Как приятно обнимать ее, прижимать к своему телу, чувствовать губами ее губы — теплые и пухлые, живые и трепетные…
Конечно, он знал, кто она. Пат Лоусон говорила, что она приедет взять интервью, да он мог бы и так догадаться. Боб Флёри поставил его в известность о назначенной встрече, когда спрашивал, не может ли она занять пустующий коттедж в сквере у реки.
Следует признать, что он вел себя дурно. Пусть даже она сама провоцировала его. И нет оправданий его поступку — пусть даже в ответ на ее идиотские обвинения. Ха,
Она подействовала на него так, что… Он поспешно прогнал эти мысли. Господи, ему тридцать три, и он давно уже не позволяет гормонам управлять собой.
Нет. Он просто обязан принести извинения. Он взглянул на часы. Слишком поздно звонить сейчас. Но он собирается в город и позвонит оттуда, чтобы извиниться.
ГЛАВА ВТОРАЯ
— Совсем неплохо.
Чрезвычайно довольная собой, Молли отложила страницы интервью, которые написала сразу после встречи с Пат Лоусон, и стала изучать вид, открывающийся из окна гостиной. За маленьким палисадником раскинулся ухоженный и очень миленький городской сквер с примыкающим к нему садом, от которого только обитатели домов вокруг сквера имели ключи.
Чистенькие коттеджи в раннем георгианском стиле, как узнала Молли от Боба Флёри, пользовались хорошей славой, и ей, конечно, привалила удача, когда она сняла один из них.
