В полете фантазий

— Он историк, — ответил Алекс и грустно добавил: — Уже пару лет он убеждает меня жениться и произвести потомство.

— Если он стар, то не сможет управлять поместьем, заботиться о благе людей, как заботишься ты, не так ли? — настороженно спросила Молли.

— Он может нанять людей, чтобы это делали за него, — сдержанно ответил Алекс.

— Пожалуй, но они не будут… — Молли прикусила губу. У них, возможно, не будет побуждений Алекса, его чувства ответственности — именно это она хотела сказать. Для них это будет просто работа, тогда как для Алекса — призвание, почти святая обязанность. Она вспомнила глаза людей, когда они говорили об Алексе, вспомнила их веру и доверие. — Я не могу просить тебя об этом, — торопливо проговорила она.

— Ты и не должна просить меня, — поправил ее Алекс. — Это мое решение. Любовь — улица с двухсторонним движением, Молли.

— Нет, это будет неправильно, — покачала головой Молли, прекрасно понимая, что права.

Это будет неправильно. Неправильно для Алекса, неправильно для нее и, самое главное, неправильно для всех тех, чье благосостояние, чья трудовая жизнь, чья крыша над головой зависят от него.

В совершенном мире все люди равны в глазах друг друга, но этот мир несовершенен, наполнен человеческими слабостями и недостатками. Это меняет все.

Молли сделала глубокий вдох и приняла величайшее и важнейшее — после признания в любви к Алексу — решение в своей жизни.

— Нет, ты не можешь сделать это, — твердо объявила она. — Наш сын имеет право принимать собственное решение, принимать или отрекаться от твоего наследства, Алекс. Мы не вправе принимать решение за него.

— Наш сын! — переспросил он.

— Да, наш сын, — подтвердила Молли.

— Но у нас нет… ты не… — начал Алекс. Но Молли остановила его, любовно обвила руки вокруг его шеи и подтвердила:

— Нет, я «не»… пока. Но скоро буду, если ты… — Приблизив губы, она что-то прошептала ему на ухо.

— Только если пообещаешь выйти за меня замуж, — с шутливой строгостью сказал Алекс.

Молли засмеялась.

— Попробуй остановить меня! И попробуй остановить вот это, если сможешь…

— Не смогу, — признал Алекс несколько минут спустя, когда она перестала целовать его. — О, Молли, Молли, я так люблю тебя, — хрипло проговорил он и накрыл ладонью ее грудь.

Молли томно наблюдала за ним. Его рука выглядела темной и сильной на фоне бледной кожи ее груди, но она дрожала, когда ласкала твердый бугорок ее соска.

— Медики сказали мне, что нужно отвезти тебя домой и дать отдохнуть, — внезапно спохватился Алекс.

— Ради этого ты уложил меня здесь, в королевской постели? Если бы ты хотел, чтобы я отдыхала, не улегся бы в постель со мной, — насмешливо проговорила Молли.

— У меня не было выбора, — грустно признался Алекс. — Ты не хотела меня отпускать. Молила меня остаться.

— Ммм… — Молли сладко потянулась, когда он поддался искушению и поцеловал темный, твердый бугорок ее соска. — Заодно я умоляла тебя раздеться? — лукаво спросили она и, не дождавшись ответа, тихо застонала, в наслаждении запрокинув голову.

— Нет, это была моя идея, — признал он, неохотно отрываясь от нее.

Молли покраснела, ощутив протест своей возбужденной плоти. Все ее тело покалывало от желания и страсти. Инстинктивно она прижалась к Алексу и задрожала, когда он, ощутив ее немую мольбу, раздвинул пальцами бутон женской плоти и погрузил их в горячую влагу ее желания.

— Ты действительно написала мое имя на муке? — услышала она сквозь чувственную пелену восторга, сквозь волны экстаза, смывавшего и уносившего ее.

— Да… Кто рассказал тебе? — выдохнула она и протестующе застонала: — Алекс, я не хочу больше говорить. Я хочу…

— Сильви сказала, — промолвил он. — Она говорит, это знак любви ко мне. А я уже, признаться, начал сомневаться в разуме этой девицы. Она вновь полностью завоевала мое доверие. С какой точностью все вычислила…

Молли издала слабый звук — смех или стон. В следующее мгновение по ее телу покатились одна за одной волны чувственного наслаждения, когда Алекс стал рассыпать дорожкой нежные, сладостные поцелуи по всему ее телу, начав с шейки и спускаясь, неторопливо, но решительно, к груди, затем к талии, остановившись лишь затем, чтобы очертить вокруг пупка круг из поцелуев.

Закрыв глаза, Молли тихо стонала, шепча его имя, вздрагивая от восторга. И когда он раздвинул ее бедра, потянулась к нему, чтобы подарить ответную ласку.

Его кожа, его тело словно созданы для ее прикосновений. Он весь наполнен теплом, жизнью. Он создан для нее.

Сегодня днем, перед лицом смерти, она испытала сильнейшее чувство — сильнее даже, чем страх смерти, — испытала радость, что узнала его, что полюбила его, и мучительный страх при мысли, что не увидит его никогда.

Очень осторожно она оторвала его от себя, нежно улыбнулась ему в темноте, покачала головой и прошептала:

— Нет. Не сейчас. Я хочу первой…

Она услышала стон и ощутила его напряжение, когда начала ласкать его сначала кончиками пальцев, потом губами, как ласкал ее он.

Как и он, она проложила дорожку сверху вниз, неторопливо и нежно, останавливаясь, чтобы подразнить его, чтобы провести пальчиком по твердой плоскости живота, затем кончиком языка очертить пупок, слегка покусывая ему кожу, погладить руками бедра, сознавая, что дрожь под пальцами вызвана не только его сексуальным возбуждением, но И ее тоже.

Запах его тела, возбужденной плоти, наполнял разогретый воздух спальни, и Молли инстинктивно начала дышать медленнее и глубже, чувственно реагируя на невидимые волны мужской силы. Вокруг них сам воздух шептал нежные обещания, столь же эротичные, как слова, срывавшиеся с губ Молли и возвращавшиеся ей с уст Алекса.

Он выкрикивал ее имя в беспомощном обожании и страсти, когда ее пальцы дерзко гладили его твердую мужскую плоть, когда ее губы дарили ему самую интимную и нежную ласку.

Она почувствовала, как его тело резко напряглось, затем содрогнулось. В следующее мгновение он стремительно приподнял ее, перевернул на спину и накрыл своим телом.

От избытка чувств ее глаза наполнились слезами любви. Молли взглянула в его лицо и увидела, что его глаза тоже увлажнились.

— Не знаю, что бы я делал, если бы потерял тебя, — хрипло прошептал он в ее волосы. — Не знаю, что сделаю, если когда-нибудь потеряю тебя.

— Я так перепугалась! Только и могла думать, что, вероятно, никогда не увижу тебя. И радовалась, что по крайней мере успела… узнать тебя, — искренне призналась ему Молли.

— Узнать меня… — улыбаясь, пробормотал Алекс и смахнул прядь шелковистых волос с ее лица.

Молли грустно посмотрела ему в глаза.

— Узнать тебя здесь. — Она коснулась своего сердца, затем прибавила совсем тихо, коснувшись другого, самого сокровенного места своего тела: — И узнать тебя здесь… Я хочу тебя, Алекс, — требовательно прошептала она, прижимая его к себе. — Я отчаянно хочу тебя… Сейчас… сейчас!.. — задыхаясь, выкрикивала она в муках восторга, ощущая, как он начал движения, уловив ритм ее возгласов. — Алекс… О, Алекс…

Инстинктивно она обхватила его, обвила и руками, и ногами, сознавая глубинным женским инстинктом, что сейчас наилучший момент зачать его ребенка, что этот ребенок — их ребенок — будет зачат не просто в любви и счастье, но и в глубокой взаимной признательности за дар жизни.