– Ну т-так, ко м-мне в кабинет прош-шу…
– Нет, Пищиков, чем пьянствовать да матерьяльчики собирать, ты должен был сам решить все проблемы. Ответственность за положение дел на шахте лежит лично на тебе, с тебя, значит, и спросим. А сейчас, мой тебе совет, прими холодный душ, чайку крепкого попей. Разит от тебя до невозможности, так, что разговаривать с тобой я не в состоянии.
Начальник шахты, опав, как проколотый пузырь, удалился. Между тем многое еще требовало прояснения.
– Товарищ замминистра, делайте со мной что хотите, но я должен…
– Ну ладно, раз должен – давай. Во-первых, про наклонный ствол. Я так понял, ты тут хозяйственным способом капитальную реконструкцию затеял? Мельник, значит, поддерживал?
– Умер Мельник.
– Ну показывай, чего там у тебя.
В кабинетике теснилось около десятка взъерошенных молодых людей. Тут явно шла бурная дискуссия. Пахло кофе.
Оказалось, Жулебин долго ломал голову, зачем фрицам понадобилось строить тот ствол, а когда догадался, догадка эта перевернула всю его жизнь. При поддержке прежнего управляющего трестом он, несмотря на ожесточенное сопротивление Пищикова, здорово усовершенствовал, а вместе с тем и упростил схему подземных работ. Сделать удалось немало. Откаточный квершлаг на первом горизонте расширили, вместо четырех лав оставили пока две, но поставили туда самые современные комбайны, причем сразу по два на каждую лаву. На шахте постоянно дежурили представители харьковского завода, наблюдавшие за работой своих изделий. Для них это были эксплуатационные испытания. Пришлось, правда, резко увеличить количество крепильщиков.
– Можно хоть четыре комбайна в лаву засунуть! – прозвучал чей-то басок из-под локтя Евгения Семеновича. – Только крепеж мешает.
С приходом нового управляющего враги Жулебина получили полную поддержку. Но возвращать все на круги своя было уже поздно. Пока у Жулебина шло перевыполнение, ему гадить – гадили, но особо не трогали. Зато срыв квартального плана из-за временной остановки реконструируемой лавы был представлен министерству как полный развал работы.
– Ты где транспортеры-то такие достал? Про комбайны я уже сам догадался, – почти тепло спросил Евгений Семенович.
– Мир не без добрых людей.
– Это все, конечно, здорово, но – как же река?
– Зажали они нас, настоящую блокаду устроили. Уже два года болта ржавого не дают, воровать приходится. Бывает, кто-то из соседей и добром помогает. Это уж как получится.
– У нас рабочих – половина от потребного количества!
– Учти, Жулебин, если что всплывет, я тебя отмазывать не буду. Кстати, товарищи, у вас тут так вкусно кофеем пахнет, не могли бы вы и мне чашечку соорудить? Покрепче. А то голова уже не варит.
– Сейчас! Минуточку! – одна из девушек выскочила за дверь.
– Давай теперь про второй горизонт.
– Там мы повязаны пока пропускной способностью скипового ствола, пришлось законсервировать одну из лав. Новаторы планировали углубить наклонный ствол до второго горизонта и довести выработку на нем до уровня первого. Для этой цели в свое время и подтянута была ЛЭП.
– С помощью которой вы теперь речку туда-сюда гоняете?
– Тут ведь как вышло… – проникновенно начал Жулебин, явное изменение настроения московского гостя окрылило его, – тогда наводнение случилось во всей округе, у нас тоже второй горизонт затопило. Тресту пришлось срочно выделить дополнительные насосы. Мы на это временно задействовали ЛЭП…
– Вы обязаны были немедленно устранить!
– А как? Техники-то они нам не дали. Погнать туда всех с лопатами? План бы сорвали, Пищиков только того и ждал! К тому же, на бумаге авария была оперативно ликвидирована…
– А ты ее требовал, технику-то?
– И не раз. Копии документов имеются.
– Это хорошо, что имеются.
– Тут еще такой момент, – продолжил главный инженер, – ну забетонировали бы мы свищ, так они сразу же линию нам и обрубили бы. А старой уже не хватит.
– Понял! – хлопнул себя ладонью по лбу Слепко и разом осушил полкружки. – Они тебе техники не дали, но подписали липовый акт и после этого вынуждены были закрывать глаза на твои кренделя с речкой! А ты продолжал их творить, потому что боялся остаться без электричества для своих конвейеров. Так?
– Так.
Евгений Семенович допил кофе, сходил еще раз посмотреть на наклонный ствол, приказал подготовить сводку неудовлетворенных заявок за два последних года и под конец завернул к Пищикову. Там его ожидало жалкое зрелище. Начальник шахты лежал, раскинувшись, на полу и густо храпел. Рядом стояла ополовиненная поллитровка. Не слушая всхлипываний секретарши, Слепко просто вышел. Он уже собрался было проинспектировать шахтную столовую, когда в ворота лихо вкатила кавалькада бежевых «Побед». Все руководство треста во главе с управляющим Гуровым, свинообразным товарищем в низко надвинутой шляпе, разом повылазило из машин и, гостеприимно улыбаясь, направилось к Евгению Семеновичу, как бы захватывая его в клещи. Подчиненные Гурова, все как один, носили шляпы на тот же манер, что и горячо любимый начальник, отчего сильно смахивали на иностранных шпионов. Оборвав на первых же словах гуровский доклад, Слепко распорядился немедленно направить всю имевшуюся в тресте технику на ликвидацию прорыва. Затем, напомнив Жулебину, что до окончания отпущенного ему срока, осталось тридцать часов, он уселся в первую подвернувшуюся трестовскую машину и приказал шоферу ехать в гостиницу.
Там его поджидал Бражников, тоже только недавно вернувшийся с двадцать третьей шахты.
– Ну, и как там оно? – спросил Слепко.
– В общем, ничего особенного не обнаружилось. Начальник шахты, э-э, Смирнов, – нормальный парень. Вот главный инженер у него – форменная тетеря. Этакий вьюнош, гонору много, а уверенности в себе ни на грош. Жаловались они мне, что трестовские держат их на голодном пайке. Якобы новый управляющий всех поделил на «своих» и «чужих». Смирнов как бы чужим оказался.
– Очень даже может быть. Зайдем куда-нибудь, подзакусим? Со мной сейчас голодный обморок приключиться может.
– Я тут неподалеку столовку заприметил.
– Отлично.
В пункте общепита им, несмотря на крайнюю скудость меню, удалось вполне прилично пообедать. Пока медлительная официантка меняла тарелки, Слепко, катая по скатерти хлебные шарики и тут же машинально их поедая, поведал о своих удивительных приключениях.
– Всё одно к одному, – подытожил Бражников, – мы куда теперь?
– Я бы, пожалуй, съездил опять на речку. Понимаешь, пообещал сгоряча в порошок парня стереть. Боюсь, как бы Гуров не додумался придержать технику.
– На такси опять?
– Не боись, жмот, гляди, нас уже дожидаются.
Действительно, кортеж трестовских машин дежурил теперь у дверей гостиницы. При приближении Слепко и Бражникова товарищи в надвинутых шляпах сомкнули ряды.
– Товарищ заместитель министра, с нетерпением ждем ваших указаний! – широко улыбаясь, пошел в атаку Гуров. – С вашего позволения, мы назначили совещание на шестнадцать ноль-ноль, так что, если вы не против, давайте сейчас и проедемте. Пока подготовлена только легкая закусочка, а уж вечерком, после совещания, мы надеемся вам продемонстрировать, как умеем принимать дорогих гостей!
– Мы как раз – против. Так что совещание вы без нас как-нибудь проведите. А вечерком мы рассчитываем быть уже в поезде. Там и поужинаем. Впрочем, благодарю за заботу. Кстати, Гуров, ты технику на реку послал?
– Так точно, уже распорядился! Не сомневайтесь, товарищ Слепко, все ваши указания будут
