еще вот здесь – запасные пути, ветку к обогатительной фабрике, ну и сама фабрика, разумеется. Это у меня самое слабое место. Оборудование только через год начнет поступать, и то еще в лучшем случае.
– Это же, считай, конец пятилетки!
– Во-во. Они там тоже всё на конец пятилетки запланировали. Да, чуть не забыл, еще бытовку достроить, прачечную, столовую, если успеем.
– А где люди сейчас едят?
– Где-где? Кто – где.
– Ясненько. Обозначь теперь, какие тут еще узкие места, кроме фабрики.
– Второй квершлаг, – не задумываясь, поставил крестик Слепко.
– А нельзя ли как-нибудь обойтись для начала одним квершлагом?
– Я уже думал. Можно камеру под разминовку сместить вот сюда, а тут проложить два коротких штрека. Вентиляцию оставить временную, но усилить.
– А фабрика?
– Возить пока хоть на двенадцатую! Да вы не беспокойтесь, товарищ секретарь, поднажмем и как миленькие уложимся! Я это так, для страховки, на всякий случай придумал.
Климов мрачно усмехнулся.
– Поднажмешь, значит? Верю. И выйдет, что ты еле-еле план вытянешь. А как же – «пятилетка в четыре года»?
– Вы ж сами знаете, план был нереальный, мы и так...
– Ага, нереальный все-таки? Ты хоть знаешь, что по твоей шахте на уровне наркомата значится? Не интересовался? Там значится, что первая очередь должна дать уголь, и точка! Никаких твоих штреков с квершлагами не прописано.
Слепко сморщился, словно у него заболел зуб.
– Я считаю, что «дать уголь» – это…
– Дать уголь – это дать первый уголь, все остальное ты, брат, сам себе накрутил. А теперь встаешь, понимаешь, в позу и заявляешь: планы были нереальные! Нет уж, товарищ Слепко, планы-то как раз реальные были, это ты сам их нереальными делаешь!
Евгений опешил. Такое ему в голову не приходило.
– Вы, значит, считаете... – нерешительно начал он.
– Считаю? Ты за кого меня держишь? На то вы и инженера?, чтобы считать. У меня за спиной четыре класса церковно-приходской да курсы по повышению. Я, парень, до войны на Каме рыбачил, а потом, почитай, четырнадцать лет с коня не слазил. Демобилизовался, сейчас на курсы и сюда, в этот вот кабинет. Это уж вы с Кузьминым считайте, а мы потом раскумекаем как-нибудь.
Секретарь глубоко затянулся.
– Так, что нужно, чтобы у тебя первый уголь на-гора пошел?
– Ничего почти не нужно, вот тут короткий штрек и ходок рядом. Здесь пути переложить, перегрузку смонтировать, это мы уже начали, собственно. Ну, и на поверхности – ветку. Всё. Остальное можно будет по ходу дела наращивать. Только, Никифор Петрович, как-то не нравится это мне.
– Давай начистоту, Евгений Семеныч! Работаешь ты неплохо. Прямо скажу: лучше всех и с большим отрывом. Но если мы позволим тебе сделать, как тебе хочется, может быть, ты и пятилетку провалишь! А если так, как сейчас говорили, план строительства будет выполнен за четыре года! Ну? Чего голову повесил? Если все грамотно уточнить… Уточнить, а не смухлевать! По всему тресту пятилетку досрочно выполним! И это справедливо! Потому что люди, по большей части, работают как проклятые. Думаешь, в прежнее время так вкалывали?
– Но почему тогда сразу план правильно не составили? Где тогда этот Кузьмин был?
– Кузьмин? Да вот на двенадцатой, как раз, и был. А что до тех, кто эти самые планы составлял, сам небось знаешь: иных уж нет, а те – далече. Не спросишь с них теперь.
– Что же, в таком случае месяцев через пять первый уголь дать можно, – промямлил Евгений.
– Через четыре. И чтобы бытовку со столовкой тоже закончил. Да, Кротов на тебя жалуется, говорит: постройку жилья упорно саботируешь.
– С этой гирей мы и за десять лет не управимся!
– Управишься! Я знаю. Как человека прошу тебя, Евгений Семеныч, серьезно отнесись к этому вопросу. Чтобы передовики производства, кто там еще у тебя в землянках ютится, жилье получили. И с бараком вашим знаменитым разберись. Надо! Если какая помощь нужна, материалы – поможем!
– Да уж, без вас мне цемент не выбить!
– Вот и договорились, – зевнул Климов, – давай, друже, укладываться, утро на дворе. Бери там раскладушку. Подушку эту вот тебе выделяю. Чем укрыться – найдешь. А на той недельке, да… во вторник, с утречка, в трест наведаемся, обсудим там, чего мы тут насочиняли. В целом-то они уже в курсе, конечно.
– Я почему-то так и думал, – проворчал сквозь зубы Слепко, выдирая раскладушку из угла кладовки.
Явившись часикам к десяти на шахту, он вызвал своего зама Карасева.
– Такое дело, Павел Афанасьевич, я вчера имел очень интересный разговор в райкоме…
Он подробно пересказал доклад Кузьмина и в самых общих чертах беседу с Климовым. Карасев сразу вник в суть дела. Задумчиво протирая очки, он произнес:
– По сути никаких возражений у меня, конечно, нет. Хотя в итоге у нас с вами, Евгений Семеныч, появится план по добыче несколько раньше, чем мы рассчитывали.
– Черт возьми!
– Но, с другой стороны, нет худа без добра. Один только снос проклятого барака оправдает любые издержки.
– Честно говоря, барак-то я как раз предполагал оставить. Расселить, отремонтировать там все и устроить общежитие для молодых рабочих. Зато все землянки свести под корень!
– А вы, что, никогда не бывали в этом бараке?
– Не довелось как-то.
– Тогда понятно. Это самая настоящая клоака, никаким ремонтом там ничего не исправишь. А что до землянок, то доложу вам, землянки разные бывают. Боюсь, кое-кто добровольно оттуда не съедет.
– Даже так? Кстати, а вы-то сами где живете, Павел Афанасьевич? Вам новое жилье не требуется?
Карасев не сумел скрыть удивления, и эта, в общем-то, мелочь неожиданно больно уколола Евгения. «За кого он меня держит?» – подумал он.
– Спасибо, у нас с супругой все обстоит нормально. Квартирка вполне сносная. Комната с террасой и вход отдельный. Есть сарай во дворе, жена там кур держит. После того как сын от нас съехал, мы с ней как короли зажили.
– А чем ваш сын занимается? – осторожно поинтересовался начальник.
– Он служит хирургом в горбольнице, ну и комнату там рядом получил. Понимаете, работа такая, что...
Евгений кивнул.
– Жена моя химию преподает в нашей школе. Кстати, Евгений Семеныч, вы бы как-нибудь зашли к нам, а то она меня просто замучила, чтобы я вас пригласил.
– Обязательно приду. В воскресенье с утра устроит вас?
Евгения приятно заинтриговало приглашение. Он уже очень давно не бывал в гостях. Поручив Карасеву подготовку необходимой документации, он вызвал парторга с профоргом и попросил также зайти своего завхоза Фоменко, кабинет которого находился по соседству. Пока все трое церемонно рассаживались, начальник шахты нетерпеливо обгрызал ноготь. Он решил особо в подробности не вдаваться.
– Должен вас известить, – начал он, – после вчерашнего совещания в райкоме... вот и товарищ Кротов присутствовал, я имел длительную беседу с секретарем по промышленности. Так вот, мне было указано, что мы с вами имеем отставание в бытовой части. Особенно что касается строительства жилья.
– Ага! – воскликнул Кротов, как будто получил долгожданный ответ на некий вопрос. Поскольку он ничего больше не сказал, Слепко продолжил:
– Я, признаться, совершенно упустил из виду это направление, может быть, за исключением больницы и
