не могу, живу как собака, работаю, работаю, а ничего себе не заработал еще. Почему так? Всё обещают, обещают, а нету ничего, да? Скажи, начальник.
– Ну, многие еще так живут. Сами знаете, положение сложное. Вот когда закончим модернизацию… – забубнил Андрей с набитым ртом, – я и сам, можно сказать, так же точно живу.
Приумолкшее было застолье заорало:
– Модернизацию! Модер…яцию! Закончат они! То рехонструкция была, а теперя, значит, модер…яция у них! А нормы небось опять подымут! Народу набрали до …, а хат не дают! Инженеров как грязи, по теплым конторам сидят, у кажного – квартера, а рабочих, как тараканов, по баракам да по норам распихали и жируют, сволочи!
Шевцова под руки повели осматривать комнаты соседей. Везде было неприбрано и очень нечисто. Койки стояли плотными рядами, другой мебели было мало. Черная и серая одежда гроздьями свисала со стен, а голые лампочки – с потолков. Под лампочками болтались желтые липучки, усеянные давно усопшими мухами.
– Ну, тесновато, конечно, – мямлил Шевцов, – необходимо поставить вопрос. Я уже говорил товарищу…
– Чего его ставить-то? – ухмыльнулся в бороду еще один незнакомый мужик, кстати, довольно трезвый. – Ставили уже, сколь раз ставили. Вот дружбан мой, Кузька, бригадир наш бывший, он тоже всё вопросы ставил, значит. Слыхал, небось?
– Не.
– Ну Кузька, Бирюков евонная фамилия.
– Нет, не знаю такого.
– Ладно, … с ним. Я и говорю: он тоже вопросы ставил.
– И – что?
– А ничего. Пятерик в рыло, и лес валить свезли.
– Могли и поболе дать, за милую душу, это он еще легко отделался, – добавил кто-то.
– Да нет же, – начал доказывать Шевцов, – вы не правы, товарищ. Мы в руководстве эту тему постоянно обсуждаем. Слепко говорит…
– Сука он, твой Слепко! Шкурник! – пьяный лысый старик заграбастал Андрея за грудки, рванул, посыпались пуговицы. Его с трудом оттащили.
– Ну, не знаю, – протянул Андрей, пытаясь разглядеть, не разорвана ли рубаха.
Оказалось, что они опять сидят за столом. Могучий Ибрагишка нежно обнимал его и, всхлипывая, бормотал что-то невнятное. Андрей тоже расстроился. Он ведь тоже сидел в полном дерьме, и ничего хорошего ему не светило.
– А я говорю, в обком писать надо! – горячился старик, порвавший ему рубаху.
– В обком! Ты ж уже в партком свой жалился и что получил? Ни … ты не получил, скажешь, не так? – подзуживали его.
– Сообщить надо. Куда следовает. Там разберутся. Пущай только товарищ начальник напишет, мы все подпишемся! – худой парень рубил фразы, впившись бесцветными глазами в переносицу Шевцову. – Ничего. Там быстро разберутся. С главным инженером треста разобрались уже!
– Что-что? – вскинулся Шевцов. – Как это – разобрались?
– А так разобрались, что за задницу его взяли. Шпионажем, сука, занимался.
– Все они там – шпиёны! – заорал краснорожий детина. – Стрелять их всех, как…
– Ну чё, Андрюха, накорябаешь бумажку-то? – ухмыльнулся чернявый.
– Да-а, давайте. Только… может, сначала добром попробовать, пойти завтра к Слепко, поговорить… – завилял Шевцов.
– Говорили уже, хватит! – загомонили одни.
– А чего ж не пойти? Можно и пойти. Пущай тогда он тоже идет, может, хоть его послушают, – рассуждали другие.
– Стрелять их всех, сволочей, и этого – тоже! – орали третьи.
– Чего, Андрюшенька, пойдем завтра к начальнику? – чернявый ласково положил тяжелую лапу ему на плечо. Шевцов, сглотнув, кивнул.
Он проснулся, словно вынырнув из бездонного омута. В дверь громко, требовательно стучали. Во рту было гадостно. Чувствуя себя очень больным, он медленно встал и отворил дверь. За нею стоял давешний чернявый тип.
– Ты это чего, товарищ начальник, встал только? Хорошо живешь! Ладно, сбирайся, через полчаса надо нам уже в конторе быть.
– А сейчас сколько?
– Полдень уже.
– Сам-то ты чего не на работе?
– Смена не моя. Ну давай, шевелись, начальник.
– Надо бы подумать прежде, обсудить…
– Обсудили уже. Ты чё, сдрейфил? – гость сплюнул окурок на пол, растер сапогом.
Андрей уныло потащился в холодный вонючий сортир, умылся. Есть не хотелось совершенно, только – пить. Вслед за чернявым, Ибрагишкой, глядевшим на него почему-то волком, протрезвевшим лысым стариком и еще несколькими вчерашними знакомцами он поплелся на шахту. «Интересно, что Слепко подумает? – гадал он, с трудом переставляя ноги. – Глупость, конечно. Но с другой стороны…»
День у Евгения начался удачно. Во-первых, он отлично выспался. Лег вчера пораньше, а малыш почти не ревел. Во-вторых, Наташа пребывала в веселом расположении. В-третьих – серьезная авария, случившаяся на днях, завершилась неожиданно счастливо: почти все рабочие, угодившие в завал, чудом остались живы и невредимы.
По дороге он дал хороший крюк, свернув на свою любимую улочку – длинную, извилистую, сплошь заросшую цветущей черемухой. Над головой клубились белые кроны, начавшие уже рассыпаться мелким пахучим снежком. Ночью был заморозок, и опавшие лепестки сплошь покрывали землю.
Во время утреннего обхода он придирчиво проверил работу механиков и окончательно решил для себя, что «шевцовская система» доказала свою полезность. «Молодец, парень! Небось дрыхнет сейчас в теплой постельке, а люди его прекрасно работают, хотя недавно еще поголовно числились в отстающих. Нет, человечек он, несмотря ни на что, нужный. Не худо бы и мне перенять это дело, глядишь, жизнь веселее побежит».
Рассуждая так сам с собой, Слепко перехватил в столовке стакан молока и горячую, с пылу с жару, булку с изюмом. Предстоял рутинный прием «по личным вопросам». Поздоровавшись за руку с каждым из стоящих в недлинной очереди, он скоренько переоделся, удобно уселся за стол, отодвинул в сторону вчерашние бумаги и крикнул:
– Заходи!
За дверью возникла заминка, послышались раздраженные голоса, какая-то возня. В комнату ввалилось сразу человек восемь. Одна из вошедших, кажется, из складских, яростно препиралась с остальными, отстаивая свое право на первенство. Ее грубо вытолкали в коридор. Евгений увидел среди вошедших Шевцова. «А этот чего тут делает? И что это с ним?»
Шевцов действительно имел необычно помятый вид. Всклокоченный, глаза опухшие, даже брюки не вполне были в порядке.
– Андрей Сергеич, ты ко мне? – спросил его Слепко. – Извини, у меня сейчас прием по личным. Я потом сам к тебе зайду, вижу, у тебя срочное что-то.
– Да нет, ничего, я тут постою, – промямлил Шевцов.
– Хорошо, присаживайся, что ли, на диван, постараюсь выкроить для тебя минутку.
– Нет, – замотал головой Шевцов, – я уж лучше со всеми как-нибудь…
– Как знаешь. Товарищи! Я принимаю строго по очереди. Так что давайте по одному, а остальных прошу пока выйти. Не волнуйтесь, всех сегодня приму. И женщину вы совершенно напрасно обидели, как-то это не по-мужски.
Среди вошедших возникло брожение. Слепко взял со стола первую попавшуюся бумагу и демонстративно принялся ее читать. Когда все лишние удалились, оставив, впрочем, дверь немного
