Глава 14
Дворецкий появился за спиной Неда, когда тот, стоя в малой гостиной, критически изучал свое отражение в зеркале. Пора было отправляться к лорду Янгу, а он был не удовлетворен своим внешним видом.
Дворецкий деликатно покашлял.
— В чем дело?
— Еще один носовой платок, сэр. — Дворецкий протянул ему поднос, на котором лежал шелковый платочек, щедро отделанный кружевом.
Нед тупо взглянул на него.
— Кто его прислал?
— Как и остальные, сэр, он был прислан анонимно. Но, если позволите, я осмелюсь высказать предположение, что его прислала Хелин, маркиза Дюпон.
— Вот как? — Он не помнил эту леди.
— Это леди с золотисто-каштановыми волосами, которая отличается пристрастием к ношению тюрбанов, украшенных страусовыми перьями.
— Понятно. — Он вспомнил ее. — Ну что ж, отнеси его вместе с остальными в мою комнату.
— Слушаюсь, сэр. — Дворецкий поклонился и удалился, захватив с собой платок.
Он вернулся к своей попытке завязать шейный платок чертовски сложным, закрученным спиралью узлом, известным под названием «Трон купидона». Можно подумать, что вязать узлы — занятие не слишком сложное для моряка, тем не менее ему пока что это не удавалось. Он развязал платок, готовясь предпринять последнюю попытку.
Если он потерпит неудачу и на сей раз, придется признать, что он проиграл пари, которое заключила с ним леди Лидия, утверждавшая, что ни один джентльмен не умеет как следует завязать на шее собственный галстук. Он сразу же представил себе, как Лидия весело улыбнется, когда он нынче вечером признается ей в этом. Сразу же, потому что эта леди никогда не покидала его мысли.
Смешно так влюбиться в его возрасте, но факт оставался фактом.
Ее глаза, экзотически приподнятые к вискам, заискрятся триумфом, и она слегка вздернет подбородок. Он бы с радостью проиграл сколько угодно пари, лишь бы иметь удовольствие наблюдать, как приподнимаются уголки ее губ, прежде чем расцвести улыбкой. Если она почувствует себя совсем непринужденно, то поднимет изящную руку с узкими ноготками и поправит прядку волос на виске жестом, присущим очень юной девушке. Жест этот казался ему невероятно привлекательным.
Когда-нибудь она так же протянет руку, а он схватит ее за запястье, привлечет в объятия и поправит выбившуюся прядку своими губами.
Улыбка исчезла с его лица. Прошел месяц с тех пор, как он сопровождал ее в кондитерскую Гюнтера. И для него стало ритуалом появляться у ее дверей каждые понедельник и четверг намного раньше, чем допускал этикет, чтобы умчать ее к Гюнтеру в наемном экипаже.
Она никогда не предлагала воспользоваться своим знаменитым ландо, и Нед наконец подумал, что знает, чем это объясняется. Если увидят ее ландо, то заметят и их поездки, и короткие, драгоценные моменты, которые они могли провести вдвоем, перестанут существовать. Ее будут осаждать просьбами поехать на раннюю прогулку. Неда позабавила мысль о том, что она способна единолично изменить принятое в свете понятие о подобающем времени визитов.
Но пока что это короткое время, проведенное вдвоем, стало для него основным событием каждой недели.
Он нередко видел ее на других вечерах, на которые его приглашали, и она, судя по всему, всегда была рада его видеть, однако никогда не выделяла его и не баловала каким-то особым вниманием. Она с одинаковым вниманием и интересом относилась к каждому, будь то мужчина или женщина. Но ему было жаль ее времени, затраченного на других, ему хотелось, чтобы она уделяла больше времени ему. Не хотелось ни с кем делиться ее вниманием.
Он перестал посещать других одиноких леди и проводить время в их компании. В этом не было смысла. Его чувства были отданы только ей. Но чем больше он желал Лидию, тем острее ощущал настоятельную необходимость объяснить ей, в каком финансовом положении оказалась его семья.
Он боялся, что ей не понравятся причины, заставляющие его искать богатую невесту. Она была недостаточно уверена в своей способности вызвать любовь, поэтому он боялся, что не сумеет убедить ее в том, что изначально она сама привлекла и продолжает привлекать его, а не ее богатство. Это его очень беспокоило.
Ему было необходимо как можно скорее сказать ей о финансовом крахе его семьи.
Резкий стук в дверь прервал его размышления.
— Войдите! — крикнул он.
— К вам леди Джостен, капитан, — объявил лакей, и не успел он отступить в сторону, как в малую гостиную влетела Надин в развевающихся муслиновых юбках. Туго завитые, похожие на сжатые пружинки кудряшки так и подпрыгивали у нее на голове. Лакей поклонился и торопливо удалился. Нед его понимал.
— Ты должен что-то сделать, Недди, должен! — воскликнула Надин и рухнула на кушетку.
Нед взглянул на отраженное в зеркале страдальческое лицо своей невестки и продолжил возиться с платком. С тех пор как Надин и Беатрис приехали в Лондон с Мэри, чтобы «насладиться хоть немного настоящим сезоном», не проходило и четырех дней кряду, чтобы одна из них не появилась у него на пороге, возвещая о той или иной неприятности, в результате чего Нед еще раз убедился в проницательности старшего брата, упрямо остававшегося в Норфолке.
— Что случилось, Надин? — спросил он.
— Это касается Гарри и Пипа.
— Понятно.
Он не удивился. Большинство неприятностей было связано либо с ее сыном Гарри, либо с сыном Беатрис Филиппом. Чаще всего с обоими. Обычно простого визита в полицейский суд было достаточно, чтобы выручить их из любой переделки, в которую они попали, взяв их на поруки.
Вызволив их в первый раз, когда они позабавились тем, что заперли ночного сторожа в его сторожке, Нед решил больше не делать этого, подумав, что ночь, проведенная в камере, где кишели паразиты, научит их быть осмотрительней. Однако он не принял во внимание глупость этих молодых оболтусов, которым ночное пребывание в камере казалось признаком доблести.
— Понятно? — эхом откликнулась Надин. — Мир рушится, а ты только и можешь сказать «понятно»?
— Что ты хочешь, чтобы я сказал, Надин? — спросил Нед, взглянув на часы. До ужина, где он обещал быть, оставалось менее часа.
— Я не знаю. Придумай что-нибудь. Если Джостен узнает, он на сей раз убьет их обоих. Клянусь, он это сделает.
— Сомневаюсь, — сказал Нед. — Он уже вложил в них слишком много сил. Поскольку ждать, что они исправятся, бесполезно, он, видимо, решил подождать до их совершеннолетия.
Надин не знала, как отнестись к этому. Она озадаченно смотрела на него, потом до нее стал доходить смысл сказанного. Она отнеслась к этому серьезно.
— Я не хочу больше детей, Недди, — в панике сказала она. — Надо подумать о моей фигуре…
— Полностью с тобой согласен. — Он откашлялся, чтобы не улыбнуться. Некогда фигура Надин была предметом мечтаний многих молодых людей, но теперь все это осталось в далеком прошлом. Хотя лицо ее оставалось по-прежнему миловидным, фигура округлилась, превратившись в аккуратный овал.
— А кроме того, даже если Джостен не убьет Гарри, то может убить Филиппа, и тогда Беатрис больше никогда не станет со мной разговаривать. А я этого не вынесу. И Гарри тоже. Он любит Филиппа. И Мэри тоже его любит. По правде говоря, и я тоже.
Неду даже показалось, что она над ним насмехается. Однако взглянув ей в лицо, он понял, что это не
